Читаем Антология сатиры и юмора России XX века. Том 2. Виктор Шендерович полностью

Антология сатиры и юмора России XX века. Том 2. Виктор Шендерович

Шута хватил паралич, и оставшиеся два года жизни он смешил государя лежа и без слов.

У одного короля были шуты. Штук двадцать, и все с дипломами «массовик-затейник». Придет, бывало, с работы, в ладоши хлопнет — шуты сбегутся отовсюду, как тараканы на хлеб, и до ночи ему глупости свои говорят. Потом короля осенило, и он их всех назначил министрами. Теперь хорошее настроение и в рабочее время.

У одного короля был шут. Хороший человек, но еврей. Причем картавый, что в профессиональном смысле шло на пользу. То есть текст значения не имел, все уже и так смеялись. А он, дурак, репетировал, ночами не спал, по восемь редакций одной шутки…

У одного короля был шут. В юности пошучивал на свой страх и риск на площадях и был порот, вследствие чего поумнел. Потом подстерег во время охоты королевского портного и неожиданно рассмешил. Был замечен, вошел в штат, пробился к телу. Теперь пожилой человек, с доступом к государеву уху. Решает вопросы торговли пушниной и раздает квоты на пряники. Недавно награжден орденом «За заслуги перед Родиной-матерью 12-й степени».

Юмор ненавидит.

Ночное

(Драма в двух актах)

Акт первый

Город. Ночь. Входит человек.

ЧЕЛОВЕК(очень громко). Все люди — братья! Все люди — братья! Все люди — братья!

Зажигается свет, выходят люди.

ЧЕЛОВЕК. Вот они! Вот их сколько! И все — братья!

Человека начинают бить.

ЧЕЛОВЕК. Братья! Только не ногами!

Акт второй

Город. Ночь. Входит человек.

ЧЕЛОВЕК. Ну что? Попрятались, гниды? Попрятались, овечьи хвосты? Попрятались, индюшачье дерьмо?

Окна не зажигаются, люди не выходят.

Занавес

Ошибочка

— Тук-тук-тук.

— Кто там?

— Рэкет.

— Какой рэкет, я учитель труда!

Рыдания из-за двери.

Занавес

Контакт

ЧЕЛОВЕК. Ты КТО?

ИНОПЛАНЕТЯНИН. Бип. Бип.

ЧЕЛОВЕК. Чего?

ИНОПЛАНЕТЯНИН. Бип.

ЧЕЛОВЕК. Ты, сука, говори по-русски!

ИНОПЛАНЕТЯНИН. Бип! Бип! Бип!

ЧЕЛОВЕК. Знаешь что, вали отсюда, чудило пятиногое, без тебя тошно.

Занавес

Под микроскопом

ПЕРВАЯ АМЕБА. Слушай, чего он на нас все смотрит?

ВТОРАЯ АМЕБА. Смотрит — значит, надо.

ПЕРВАЯ. Я не могу размножаться, когда он смотрит.

ВТОРАЯ. Ой, какие мы нежные.

ПЕРВАЯ. Да! Мы нежные! Нежные мы!

ВТОРАЯ. Хорош выдрючиваться, делай как все.

ПЕРВАЯ(плача). Это унизительно…

ВТОРАЯ. Не смеши людей!

Занавес

Апарт

Когда я слышу слово «народ», моя рука тянется к валидолу.

Звуки жизни

(Радиопьеса)

— Па-алучай! (Звук удара.)

— Я требую уважения к правам человека!

— На! (Звук удара.)

— Если вы не прекратите, всем будет хуже!

— А вот тебе и ногой! (Звук удара.)

— Низкий негодяй, умрите! (Выстрел.)

— Это вы мне?

— Вам.

— Странно. (Стук тела.)

Занавес

Чушкин и Амальгамский

ЧУШКИН(поднося кулак). Видал?

АМАЛЬГАМСКИЙ. Да уж не раз.

ЧУШКИН. И чего думаешь?

АМАЛЬГАМСКИЙ. Думаю, надо бы помолчать.

ЧУШКИН. А ты скажи.

АМАЛЬГАМСКИЙ. Зачем?

ЧУШКИН. Я же вижу, тебе свербит сказать.

АМАЛЬГАМСКИЙ. Спасибо, я потерплю.

ЧУШКИН. Во-от! Хитрожопые вы, за это вас народ и не любит!

Занавес

Патриот и прохожий

ПАТРИОТ(входя с топором). Где тут живут эти…

ПРОХОЖИЙ. Какие?

ПАТРИОТ. Ну, такие…

ПРОХОЖИЙ. Такие тут больше не живут.

Занавес

В песочнице

— Давай играть, будто ты серб, а я хорват!

— А это как?

— Ну, ты моих всех убьешь, а я твоих всех…

— Ух ты! Класс! А потом?

— А потом: будто ты абхаз, а я грузин! Мы с тобой понарошку помиримся, а потом я сзади нападу. А Толька будет как будто русский, отвернется и ничего не заметит!

— Здоровско! А потом?

— А потом ты будешь как будто еврей.

— А ты?

— А я не еврей.

— А кто?

— Да какая разница?

Занавес