Антология сатиры и юмора России XX века. Том 2. Виктор Шендерович

До двойника-то никому, кроме партнеров по корту, было не добраться, а тут начали оттягиваться всей страной.

К лету 1995-го «самотечными» сценариями для программы «Куклы» были завалены все помещения производившей ее студии «Дикси», а также личная жилплощадь автора этих гадких строк. Звонили приятели-журналисты, писали частные лица и организации. Имелись сценарные заявки от одного всемирно известного театрального режиссера и двух член-корров АН СССР, до того специализировавшихся на ядерной физике.

Всем хотелось разбежаться и с разбегу ударить ни в чем не повинного Елкина.

Но нет худа без добра: еженедельно осмеиваемый, Елкин потихоньку начал вызывать естественную симпатию добродушного российского населения.

Ибо кого в России бьют, того любят. (Некоторые до сих пор пытаются выяснить причинно-следственную связь этого парадоксального явления, но еще Тютчев предупреждал, что ум и Россия — две вещи несовместные.)

«Это он, я узнаю его…»

Писать психологический портрет президента Российской Федерации Ельцина Б.Н. — боже нас упаси, но поместить Б.Н. фоном к портрету Елкина мы, пожалуй, рискнем.

Итак, Елкин. Кто же он?

Во-первых и главных: безусловно положительный персонаж. Некорыстолюбивый, симпатичный глава резиновой исполнительной ветки, искренне желающий сделать как лучше всем россиянам.

Дедушка Мазай в политическом половодье, и радый бы спасти всех подведомственных ему зайчиков, но неспособный на это в силу совершенно объективных, понимаешь, причин. Плохо с координацией…

Обремененный своей безразмерной властью, Елкин с удовольствием бы отдал ее кому-нибудь, но, значит, сделать это нет никакой возможности, потому чта-а… вокруг одни экстремисты! Хотят ввергнуть нас в пучину, а он гарант и не позволит.

Потому (опять-таки) чта-а… он ведь один за Россию, как Пересвет с Челубеем, а остальным — лишь бы власть!

Окружение у Елкина довольно досадное. Степаныч да Михалыч хоть и с той же исполнительной ветки, а каждый себе на уме — одного на газ тянет, другого на Севастополь… И у обоих в спальне календарь на двухтысячный год висит. Глаз да глаз!

Опять-таки рыжего не любят. Елкин и сам рыжего не любит, но тот умеет сделать так, чтобы все голосовали, как надо, — а Елкину без этого никак. Придется, конечно, вскорости рыжего думакам скормить — не по злобе (Елкин существо доброе), а в силу, значит, суровой реальности, данной ему в довольно сильных ощущениях.

Будучи большим государственным деятелем, за что Елкин в России ни берется, ничего у него не выходит. Сам он, разумеется, ни в чем не виноват: уж он бы, будь его во-ля, и зарплаты заплатил, и компроматы искоренил, и коррупцию повывел, и культуру бы поднял по самое не могу — ему не жалко!

Но не знает как.

Да и откуда ему знать? Он же руководитель. И образование у Елкина, как у руководителя, — то есть высшее, но довольно среднее. Так и не его это дело — частности! У него харизма! Ничего больше практически нет, а харизмы — завались. Людей куда хошь увести может… Экономика, сволочь, не слушается! Уж он сколько назначенцев переназначал, а она все никак! Только вокруг власти материальное положение и улучшается.

А Елкин что? Елкин по русской своей природе человек терпеливый. Он год потерпит пройдоху, другой потерпит, а потом уж не обессудь! Кадровая-то политика у Елкина сильное место. Интуиции собственной сам, понимаешь, удивляется. Знает людей. Не всех, конечно, — но человек десять-пятнадцать знает как облупленных!

Ошибки свои Елкин признавать умеет. Сам войну, бывало, начнет, сам и закончит. Тыщ сто россиян разнообразных национальностей на поле брани положит, потом поглядит зорким взглядом государственным: нет ли в том Отечеству пользы? — и уж если увидит, что пользы нет, то сразу крикнет: шабаш!

И начнет сам с собою за мир бороться. Тут пощады не жди.

Суровый, но справедливый. Мудрый, но простой. Добрый, но скрывает. Вот такой он человек, наш Елкин.

А президент Ельцин Б.Н. тут практически ни при чем.

Они даже незнакомы. Ельцина даже спросил как-то журналист один: как вы, Борис Николаевич, относитесь к Елкину? Борис Николаевич ему честно ответил: я никакого Елкина не знаю. И продолжительно на журналиста посмотрел. Ну, вы знаете этот взгляд. Удавы в обморок падают. Журналиста как ветром унесло.

«Ребята, давайте жить дружно!»

Все-таки зря он так: «не знаю…»

Ну, не знаешь, можно и познакомиться. Подъехать, поговорить по душам. Наш Елкин — не гляди, что резиновый, — существо обидчивое, но, впрочем, демократичное и доступное… Со вторника по четверг, правда, сильно занят (съемки на «Мосфильме»!), а с пятницы по понедельник — милости просим!

Притом и сам Елкин к Ельцину благоволит. В рот ему заглядывает, цитирует охотно: про Чубайса, во всем виноватого, про тридцать восемь снайперов… Люди радуются. Да и вообще, уважает Елкин Бориса Николаевича. Кабы, говорит, в июне 96-го Борис Николаич по стадионам не поехал, лежать бы мне в ящике нафталином присыпанному, на фиг никому не нужному! И плачет…