Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 24. Аркадий Инин

Крепыш невольно глянул вверх, а Сергей уложил его кулаком в лоб.

Потом оглядел шедшую с переменным успехом битву и крикнул:

— Отцы, на выход!

— Погоди, мы еще этих гадов… — кипятился майор.

— Я сказал: все — на выход!

— На выход, значит — на выход. — Семен Ильич потащил Анаит к двери.

За ними последовали все отцы.

А богатырь Сергей, как библейский Самсон, выворотил столб, державший крышу, и выскочил за дверь.

Друзья глядели на брезент, под которым копошились поверженные враги.

Но тут вдруг возник водитель Чугун и попер с монтировкой на Толика.

— Я сказал, сука, достану!

Толик уклонился, вырвал монтировку и дал по башке ее хозяину.

Чугун упал. Толик замахнулся монтировкой, чтобы добавить.

— Лежачего не бьют! — влез ему под руку Семен Ильич.

Толик не удержал взмах, и монтировка опустилась на голову доктора.

Семен Ильич лежал в кресле кафе. Виктор бинтовал его голову.

— О-о… у вас прекрасные руки, — стонал бедный доктор. — Бели бы вы не были милиционером… о-о… вам бы следовало пойти в медицину…

— Тогда считать мы стали раны, товарищей считать! — декламировал майор.

К счастью, особых ран считать не пришлось — товарищи, отделавшиеся царапинами, разбирали стаканы, по которым разливал водку Армен Суренович.

— Спасибо, уважаемые, спасибо всем! — взволнованно твердил он. — Как вы их… как мы их вместе… сделали!

— Рано базарите, — предупредил Толик. — Они еще вас конкретно сделают…

На его мрачный прогноз никто не реагировал, все бы ли опьянены общей битвой, общей победой и желали это опьянение усугубить.

— Отцы! — Сергей поднял стакан. — За наше братство! Ура!

Все подхватили «ура» и выпили.

Армен Суренович вновь наполнил стаканы.

— Все-таки жалко, уважаемые, что наш Союз распался!

— Се ля ви, — вздохнул Семен Ильич.

— Чего? — не понял майор.

— Такая жизнь, блин! — перевел с французского на российский Толик.

Майор глянул на него с удивлением, граничащим с уважением.

Все снова опустошили стаканы.

— Отцы, а уже утро, — Сергей отдернул штору.

За окном светало. Все как-то поскучнели.

— Понедельник. — Забинтованный Семен Ильич встал. — Пора на работу.

Все начали прощаться, пожимая руки, хлопая друг друга по плечам.

— Уважаемые, — просил Армен Суренович, — все равно, пожалуйста, приходите сюда… Здесь вас очень любят и всегда ждут…

Словно в ответ на его призыв, раздался звонок.

Все настороженно обернулись к двери. Армен Суренович открыл.

И появился белобрысый конопатый паренек, который неловко держал на руках неумело спеленатого ребенка.

— Тут записывают в Союз отцов-одиночек? — проокал он по-вологодски.

Все уставились на парнишку. Толик развел пальцам.

— Опоздал ты, братан. Нет уже в натуре Союза.

— Как это? — заокал паренек. — Не тот адрес?

— Адрес тот, но… — вздохнул Сергей. — А ты чего в такую рань?.

— Из общаги поперли. Сынок ночь орет, и комендант орет.

— Уважаемый, а что же его мама? — спросил Армен Суренович.

— Родила и бросила. Мы с ней — первокурсники. В педагогическом.

— Та-ак, — почесал в затылке Виктор. — А бабка или дед есть?

— Отец-мать в деревне. Но мне туда возврата нету, это ж позор — с дитем…

Все были ошарашены душераздирающей историей.

— А если все же поискать мамашу? — предложил майор.

— Чего ее искать-то? Она тоже в общаге. Однако ей племя не дозволяет.

— Какое, я извиняюсь, племя? — не понял Семен Ильич.

— Тутсихутсимальгальсика, — выговорил паренек. — Берег Слоновой Кости.

Все в полном недоумении уставились на него.

А Сергей сообразил — откинул с младенца простынку.

И обнаружил пухлогубое черное личико.

Толик присвистнул. Виктор крякнул. Армен Суренович уселся на стул.

— Как зовут пацана? — улыбнулся Сергей.

— Племя велело: Ньянго-Пьянго. Но я настоял: Серега. Как меня.

— И меня, — еще шире улыбнулся Сергей. — А чего вас гонят — он же тихий…

Черный Серега заорал так, что лопались барабанные перепонки.

— Тихо! Тихо! Помолчи, родимый! — окал паренек и дико тряс сына.

— Отец, ты что? — Сергей отобрал ребенка. — Тебя, отец, учить и учить…

Он умело пристроил младенца на своей широкой груди и тихонько запел:

— Спят усталые игрушки, мишки спят…

Ребенок продолжал орать, заглушая колыбельную.

Виктор забрал его у Сергея и продолжил:

— Одеяла и подушки ждут ребят…

Дитя орало, но уже потише.

Армен Суренович взял его у майора и пропел:

— Даже сказка, уважаемый, спать ложится, чтобы ночью нам присниться…

— Ты ей пожелай, — принял детскую эстафету Толик, — баю… блин… бай!

Короче говоря, белые мужчины разных лет и национальностей, передавая с рук на руки черного младенца, пели ему колыбельную песню, что до боли напоминало счастливый финал другого фильма.

Да и в нашем фильме на лица поющих уже наплывали финальные титры…

А впрочем, может, это был еще не конец. Может быть, как в начале нашей истории, появилось крупно, во весь экран, молодое и красивое лицо Киры.

— Добрый день, дорогие друзья и особенно — подруги! Как всегда в прямом эфире — программа «Женский взгляд», ее ведущая Кира Туманова, и наш девиз «Ищем днем с огнем мужчину!». Впрочем, лично я своего мужчину уже нашла…

И мы увидели, что позади Киры стоит Сергей.

— Точнее, я не просто нашла своего мужчину, я его создала…