Вы заняли двусмысленное положение: как для простого лягушонка — написано хорошо, а для сотрудника «Сатирикона» — очень плохо.
Вы пишете в рассказе: «Она схватила ему за руку и неоднократно спросила: где ты девал деньги?»
Иностранных произведений не печатаем.
«Прочел. — пишете вы, — «Яму» Куприна. Выпуск очень интересный…»
А читали вы «Горе от ума»? Хорошенькая брошюрка.
«Как известно, — пишете вы, — лошади более всего предпочитают голубой и белый цвета».
Боже ты мой! Да кому же это известно? Какая лошадь могла сообщить вам об этом?
«Горю желанием, — сообщает Ж. Ск-ий, — ознакомиться с мнением «Сатирикона» о гомосексуализме».
Почему «Сатирикон»? Почему о гомосексуализме? Почему горите? Расцвело ли уже многолетнее растение в вашем огороде, именуемое бузиной? Как поживает ваш дядюшка в Киеве?
Вторая строфа «сочинения стишки, которые я сделала»:
Приветствуем безжалостный бич сатиры в ваших руках…
Вы называете меня в начале письма: «Уважающий редактор!»
Кого — уважающий? Вероятно, вас, за стихи:
…Ушел домой и обещался не заходить до Ей.
А на завтра пришел опять к поскуде… Ей-ей!
Литейный пр. —
Нельзя смешивать термометр с темпераментом… Между этими понятиями — громадная разница… хотя бы в том, что за первый всегда платят деньги, а за второй иногда получают пощечины.
Как это говорится в русской пословице: «Слабые вещи редакции не подходят».
Тигренковы стихи:
Очень звучно. Стихи отпечатаны в миллион экземпляров и разосланы всем понимающим людям.
Нельзя присылать вещи в 22 страницы больш. формата. Мы попробовали разорвать ее пополам — много, разорвали на четыре части — много, разорвали еще на восемь частей… Тогда оказалось мало. Так и бросили.
Вы пишете, что за ваши стихи губернатор предлагал посадить вас в тюрьму.
К сожалению, мы даже этого не можем предложить.
«Сострите что-нибудь в почтов. ящик». просите вы.
Можно и сострить.
Все присланное никуда не годится. Правда, смешно?
«Может быть, — предполагаете вы, — редакция преподнесет мне в ответ шиш с маслом (?)…»
Не зная способа приготовления этого странного кушанья и предполагая в вас избалованного, тонкого гурмана, редакция думает, что скромный «Сатирикон» для ваших вещей не подходит.
«Ужасное чудовище полз и полз дальше», — пишете вы среди рассказа.
Так как вы написало этот рассказ безграмотно, то редактор ему уничтожила.
Минск. —
Ваше предложение насчет присылки имеющихся у вас 123 стихотворений нам не подойдет. Мало. Нам около полуторы тысячи нужно. Пишите пока остальные, а там видно будет.
Самуил ставит вопрос прямо:
«Может быть, моя голова и руки пригодятся к (?) вашему журналу?»
Ответ можем дать только по получении. Высылайте в спирту.
Хотя вы бессовестно и льстите мне, заканчивая каждую строфу стихотворения возгласом: «Ave Цезарь!» — но я, по своей скромности уклоняясь от этого титула, все-таки стихи нахожу слабыми.
Ваш «стих», как вы пишете, вчера получили. На нас вчера нашел скверный стих!
Откуда вы взяли, что «порох стреляет»? Какой это вам Шварц сказал?
Так вы говорите, что это ваши стихи?
Можно вам ответить так:
Может быть, это нескладно. Но это верно.
Ввиду того, что странное выражение «бык те заешь» доказывает полное ваше незнакомство с зоологией, — рассказ не будет напечатан.