Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

С Аркашей Хайтом мы познакомились на юге, во время отдыха, такие курортные знакомства, как правило, в Москве обрываются. Но в этом человеке было столько обаяния, дружелюбия, неподдельной веселости, личность его была так привлекательна, что знакомство переросло в дружбу на всю жизнь. Жил он тогда в маленькой квартирке у Речного вокзала. В его доме всегда было весело. Это он умел устроить. Жена Люся отлично готовила. Ее хобби было придумать для гостей какую-нибудь вкуснятину. И это ей всегда удавалось. А однажды произошло вот что. Поехали мы летом на машине в Эстонию: Аркаша, художник Лева Збарский и я. Люся нам наготовила всего на дорогу. Проезжая мимо придорожных кафе, я или Лева предлагали остановиться перекусить. Аркадий отвечал: никаких кафе, у нас все с собой. Наконец, выбрали полянку, устроили привал, у всех слюнки текут. Полез Аркадий за провизией. И оказалось, что он все забыл дома. Злиться на него можно было не более минуты, он так заразительно расхохотался, что оставалось только присоединиться к нему.

Я горд тем, что в какой-то мере поспособствовал выбрать его сыну Алеше свою специальность. Мальчик хорошо рисовал, но родители не придавали этому значения. Я повел Алешу к нашему общему другу художнику Борису Биргеру, тот увидел талант мальчика, дал нужные советы. Потом Алеша поступил в мюнхенскую Академию художеств и окончил ее. Сейчас он профессиональный художник.

На юбилейных торжествах друзей Аркаша писал очень смешные поздравления. Расскажу об одном, ибо считаю его шедевром остроумия. В ресторане Дома архитекторов Гриша Горин отмечал свое 50-летие. Было это в 1990 году. Естественно, юмора было навалом. Но всех превзошел Хайт. Он зачитал письмо Горину, но… к его 60-летию. То есть якобы написанное в 2000 году. В письме многие злободневности того времени рассматривались через призму будущего десятилетия. Он не ставил перед собой задачу что-то предсказать, а просто едко подтрунивал над событиями своего времени. Тут и проводы последнего еврея, которых принимали уже только в Конго со столицей Браззавиль, и новый переход к цивилизованному рынку, который на этот раз будет подземным, и новое разделение МХАТа — теперь их четыре, и многое другое, о чем гудели в то время. Письмо так мне понравилось, что я попросил его у Аркаши, и на наших творческих вечерах с Валей Гафтом мы зачитывали его на два голоса под гомерический хохот зрителей.

И все же Хайт не был просто остряком. Нет, он был человеком глубоким и проницательным. Он был очень пессимистичен по отношению к окружающей жизни, особенно ее советскому периоду. Он видел весь репертуар «Современника», и, пожалуй, ни от кого я не слышал таких глубоких и точных суждений о наших спектаклях, как от него.

Дружить с ним было одно удовольствие. Это подарок судьбы.

Евгений Петросян. Юморист от бога

Считаю Аркадия Хайта одним из самых выдающихся юмористов нашего времени. Говорю это с полной ответственностью, ибо сотрудничал с ним на эстраде более двух десятков лет и следил за его успехами в других сферах юмора. Общался с ним и в работе, и на отдыхе. Он все время комментировал события жизни — политической, хозяйственной — через призму своего восприятия, находя в них массу нелепого и смешного. Мыслил он удивительно парадоксально, импровизировал на любую тему. Все это давало ему материал для работы сатирика. Хохочущий, добродушный, открытый, извергающий массу шуток, он при этом был очень глубоким человеком. Всегда заглядывал в суть явления. Многое предвидел, предупреждал. Он написал мне монолог «Сеятели». Там такой текст:

— Эй, сеятели!

— Мы не сеятели, мы разбрасыватели.

— Что разбрасываете?

— Что под руку попадется, то и разбрасываем: трактора, запчасти…

— И не жалко?

— А что жалеть. Завтра новые дадут.

А заканчивался номер песенкой:

Эх, полна, полна моя коробушка.

Ничего не жалко нам.

Даже синхрофазотронушку

Разбросаем по частям.

Написано это было за полгода до Чернобыля.

Он не обижался, когда я ему говорил: «Аркаша, вот это место не получилось».