Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 4. Евгений Шварц

ТЮРЕМЩИК. Шапочник сшил такие шапочки мышам, что коты их не трогают.

БУРГОМИСТР. Ну да? Почему?

ТЮРЕМЩИК. Любуются. А музыкант поет, тоску наводит. Я, как захожу к нему, затыкаю уши воском.

БУРГОМИСТР. Ладно. Что в городе?

ТЮРЕМЩИК. Тихо. Однако пишут.

БУРГОМИСТР. ЧТО?

ТЮРЕМЩИК. Буквы «Л» на стенах. Это значит — Ланцелот. бургомистр. Ерунда. Буква «Л» обозначает — любим президента.

ТЮРЕМЩИК. Ага. Значит, не сажать, которые пишут?

БУРГОМИСТР. Нет, отчего же. Сажай. Еще чего пишут?

ТЮРЕМЩИК. Стыдно сказать. «Президент — скотина. Его сын — мошенник»… «Президент…» (Хихикает басом.) Не смею повторить, как они выражаются. Однако больше всего пишут букву «Л».

БУРГОМИСТР. Вот чудаки. Дался им этот Ланцелот. А о нем так и нет сведений?

ТЮРЕМЩИК. Пропал.

БУРГОМИСТР. Птиц допрашивал?

ТЮРЕМЩИК. Ага.

БУРГОМИСТР. Всех?

ТЮРЕМЩИК. Ага. Вот орел мне какую отметину поставил. Клюнул в ухо.

БУРГОМИСТР. Ну и что они говорят?

ТЮРЕМЩИК. Говорят, не видали Ланцелота. Один попугай соглашается. Ты ему: видал? И он тебе: видал. Ты ему: Ланцелота? И он тебе: Ланцелота. Ну, попугай известно что за птица.

БУРГОМИСТР. А змеи?

ТЮРЕМЩИК. Эти сами бы приползли, если бы что узнали. Это свои. Да еще родственники покойнику. Однако не ползут.

БУРГОМИСТР. А рыбы?

ТЮРЕМЩИК. Молчат.

БУРГОМИСТР. Может, знают что-нибудь?

ТЮРЕМЩИК. Нет Ученые рыбоводы смотрели им в глаза— подтверждают: ничего, мол, им не известно. Одним словом, Ланцелот, он же Георгий, он же Персей-проходимец, в каждой стране именуемый по-своему, до сих пор не обнаружен.

БУРГОМИСТР. Ну и шут с ним.

Входит Генрих.

ГЕНРИХ. Пришел отец счастливой невесты господин архивариус Шарлемань.

БУРГОМИСТР. Ага! Ага! Его-то мне и надо. Проси.

Входит Шарлемань.

Ну, ступайте, тюремщик. Продолжайте работать. Я вами доволен.

ТЮРЕМЩИК. Мы стараемся.

БУРГОМИСТР. Старайтесь. Шарлемань, вы знакомы с тюремщиком?

ШАРЛЕМАНЬ. Очень мало, господин президент.

БУРГОМИСТР. Ну-ну. Ничего. Может быть, еще познакомитесь поближе.

ТЮРЕМЩИК. Взять?

БУРГОМИСТР. Ну вот, уже сразу и взять. Иди, иди пока. До свиданья.

Тюремщик уходит.

Ну-с, Шарлемань, вы догадываетесь, конечно, зачем мы вас позвали? Всякие государственные заботы, хлопоты, то-се помешали мне забежать к вам лично. Но вы и Эльза знаете из приказов, расклеенных по городу, что сегодня ее свадьба.

ШАРЛЕМАНЬ. Да, мы это знаем, господин президент.

БУРГОМИСТР. Нам, государственным людям, некогда делать предложения с цветами, вздохами и так далее. Мы не предлагаем, а приказываем как ни в чем не бывало. Ха-ха! Это крайне удобно. Эльза счастлива?

ШАРЛЕМАНЬ. Нет.

БУРГОМИСТР. Ну вот еще… Конечно, счастлива. Авы?

ШАРЛЕМАНЬ. Я в отчаянии, господин президент…

БУРГОМИСТР. Какая неблагодарность! Я убил дракона…

ШАРЛЕМАНЬ. Простите меня, господин президент, но я не могу в это поверить.

БУРГОМИСТР. Можете!

ШАРЛЕМАНЬ. Честное слово, не могу.

БУРГОМИСТР. Можете, можете. Если даже я верю в это, то вы и подавно можете.

ШАРЛЕМАНЬ. Нет.

ГЕНРИХ. Он просто не хочет.

БУРГОМИСТР. Но почему?

ГЕНРИХ. Набивает цену.

БУРГОМИСТР. Ладно. Предлагаю вам должность первого моего помощника.

ШАРЛЕМАНЬ. Я не хочу.

БУРГОМИСТР. Глупости. Хотите.

ШАРЛЕМАНЬ. Нет.

БУРГОМИСТР. Не торгуйтесь, нам некогда. Казенная квартира возле парка, недалеко от рынка, в сто пятьдесят три комнаты, причем все окна выходят на юг. Сказочное жалованье. И кроме того, каждый раз, как вы идете на службу, вам выдаются подъемные, а когда идете домой — отпускные. Соберетесь в гости — вам даются командировочные, а сидите дома — вам платятся квартирные. Вы будете почти так же богаты, как я. Все. Вы согласны.

ШАРЛЕМАНЬ. Нет.

БУРГОМИСТР. Чего же вы хотите?

ШАРЛЕМАНЬ. Мы одного хотим — не трогайте нас, господин президент.

БУРГОМИСТР. Вот славно — не трогайте! А раз мне хочется? И кроме того, с государственной точки зрения — это очень солидно. Победитель дракона женится на спасенной им девушке. Это так убедительно. Как вы не хотите понять?

ШАРЛЕМАНЬ. Зачем вы мучаете нас? Я научился думать, господин президент, это само по себе мучительно, а тут еще эта свадьба. Так ведь можно и с ума сойти.

БУРГОМИСТР. Нельзя, нельзя! Все эти психические заболевания — ерунда. Выдумки.

ШАРЛЕМАНЬ. Ах, боже мой! Как мы беспомощны! То, что город наш совсем-совсем такой же тихий и послушный, как прежде, — это так страшно.

БУРГОМИСТР. Что за бред? Почему это страшно? Вы что— решили бунтовать со своей дочкой?