Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 42. Александр Курляндский

Дмитрий Васильевич. Я отдам. Хочешь расписку напишу? Хочешь?

Телефонный звонок.

Ольга вынимает мобильный из сумочки.

Ольга (в трубку). Да, да… отдал. Куда же денется? Как?.. Ну, плакал, умолял… Конечно, смешно… Нет, вы меня знаете… Что? Сколько?.. Отлично, пишу адрес… Заказ принят.

Прячет трубку, собирается уходить.

Ольга. Извини, мне пора. Понимаешь, бизнес.

Дмитрий Васильевич. Понимаю.

Ольга. Пять тысяч, говоришь? Хорошо, я подумаю.

Дмитрий Васильевич. Правда?

Ольга. Да. Под десять процентов.

Дмитрий Васильевич. Ты с ума сошла. Семь, не больше.

Ольга. Восемь.

Дмитрий Васильевич. Семье половиной.

Ольга. Восемь.

Дмитрий Васильевич. Семь и одна четверть.

Ольга. Три четверти…

Дмитрий Васильевич. Одна четверть, остальное маслом.

Ольга. Нет. Только не маслом.

Дмитрий Васильевич. А чем?

Ольга. Ты знаешь.

Дмитрий Васильевич. Правда?

Ольга. Да. Только когда будешь отдавать… не ешь чеснок.

Дмитрий Васильевич. Не буду. Честное слово. Ольга. Пиши расписку!

Занавес.

Предисловие

Многоуважаемый читатель.

Не удивляйся. Это не издательская ошибка. Вместо «Послесловия», которому положено быть на этом месте, вдруг появилось «Предисловие».

Дело в том, что все в нашей жизни начинается с конца. С конца учебника мы решаем задачки, с конца очереди идем в ее начало, в конце газет или журналов находится уголок юмора.

Эту книгу ты, наверно, тоже будешь читать с конца. Вот почему здесь, именно на этом месте, «Предисловие».

Ну, что тебе сказать об авторе, то есть обо мне? (Всегда, прежде чем читать, интересно узнать кое-что об авторе.)

Я родился в те далекие времена, когда еще не было «Ну, погоди!». Образование получил высшее, но не то, которое мне потом пригодилось. Я окончил Московский строительный институт. Два года работал прорабом на стройках коммунизма. Ставил унитазы и смывные бачки. Затем три года был офицером Советской армии. Строил всякие секретные объекты, которые сейчас взрывают. То замечательное время я отразил в повести «Необыкновенное происшествие в деревне Огрызки».

Творить начал с детства. Выгоняли из школы, из института (шутка). Из школы — не шутка. В пятом, кажется, классе начал сочинять. Сам писал и издавал рукописный журнал «Клизма». Эпиграфом там было: «Назначение «Клизмы» — прочищать застои и запоры в мозгах людей».

Классная руководительница обнаружила в журнале свой портрет и послала меня за родителями, «прочищать застои…». Так я понял, что сатира — жанр опасный. Я был прогульщиком, вместо школы часто бегал в кинотеатр «Колизей». Любил бродить по Москве, кататься по улицам на велосипеде. Это летом. А зимой — на коньках, по льду Чистых прудов, что рядом с тем же «Колизеем». Потом, спустя много лет, детские эти приключения стали повестью «Моя бабушка — ведьма», которая сначала была сценарием фильма. Про него говорили, что это изящная литература, но никакой не сценарий. Под этим предлогом фильм, конечно, не сняли. Раз это «изящная литература», я стал предлагать ее в различные издательства. Но мне сказали, что это никакая не литература, а обыкновенный сценарий. «Несите его скорей в кино». В конце концов я настолько запутался, что сам не понимал, что написал.

В институт я пошел строительный, хотя мечтал в юности строить ракеты и даже запускал их прототипы из фотопленки (горючее) и фольги от сигарет (корпус). Ракеты часто взрывались на пусковой площадке, то есть на подоконнике, и вся квартира окутывалась ядовитым дымом. Но не это меня отпугнуло от поступления в «ракетный» институт, а слишком большой конкурс. Почему я пошел в строительный? Москва в те времена начинала строиться. Она хорошела, расширялась, и была надежда остаться в ней надолго и радоваться ее красотам. А с ракетами я все же встретился, но намного позже. Перед кубинским кризисом меня призвали в Советскую армию. Я был глубоко мирным человеком и веселил однополчан, называя фуражку кепкой, солдат — ребятами, а спирт — водкою. Тем не менее мой взвод был одним из лучших, а моя фотография висела на Доске почета.

Но я опять забегаю вперед.

В институте я не очень отягощал себя учебой, играл в шахматы, футбол. Имею по тому и другому первые разряды, что мне дает право говорить: «Я спортсмен с головы до ног». (Для тех, кто не понял: шахматы — голова, футбол — ноги.) Но особенной страстью осталось сочинять смешное. За это уже не выгоняли, наступила «оттепель». Я писал капустники, затем юмористические рассказы в различные печатные и непечатные (радио, телевидение) органы. Стал автором популярных передач «С добрым утром», «Голубой огонек», отдела сатиры и юмора «Литературной газеты» — «Клуб 12 стульев».

Но опять я забегаю вперед.

Работа мастером на стройке дала мне многое. И темы для первых рассказиков, и первые гонорары.