Был у нас с Марком наш общий друг писатель Фридрих Горенштейн, который при каждой встрече вместо «здравствуй» говорил мне: «Ну, что Розовский?» Я думаю, задавал он этот вопрос, потому что за Марком трудно было уследить: не видишь его месяц, неделю, несколько дней, глядь — а он уже другой, затеял что-то совершенно новое… Горенштейн уехал в эмиграцию, мы не виделись лет десять, и, когда я наконец попал в Западный Берлин и позвонил ему по телефону, первое, что я услышал… Фридриха уже нет, видимся мы с Марком теперь реже, чем раньше, никогда, собственно, не расставались, и теперь, встречая наших друзей, уже я спрашиваю: «Ну, что Розовский?» И каждый раз ответ для меня является полной неожиданностью.
Вместо автобиографии
Глаголом жги…