Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин

Анна. Да ни капельки… Ни вот столечко!..

Кин (с досадой). Анна, вас действительно плохо учили вежливости… Но тогда почему сбежали из дому и прячетесь в театре?

Анна. Потому что хочу быть актрисой.

Кин. Всего-то?

Анна. Разве этого мало?!

Пауза.

Кин. М-да… А мне почему-то казалось… Нет, какое самомнение!

Анна. Бывает…

Кин (резко). Молчать! Обойдемся без сочувствия! Когда я говорю о самомнении, я имею в виду вас. Сбежала из дому, распугивает здесь мышей и думает, этого достаточно, чтобы стать актрисой.

Анна. Я много занималась, мистер Кин. Я выучила наизусть роли…

Кин. Этого мало! Актером нужно родиться! Мой прадед был актером, дед и отец тоже. Я – Кин Четвертый!!! И в моих жилах течет особая кровь, не хуже королевской… Во всяком случае, горячей. Так что, сударыня, можно приобрести титул лорда за приданое, но не талант. Этот титул дается Богом!

Анна. Но, может быть, он у меня есть? Я ведь и пришла, мистер Кин, затем, чтоб вы меня прослушали…

Кин. У меня сейчас нет на это времени. И потом, я не выношу актерские показы. Что вы собирались читать?

Анна. Что скажете… Например, монолог Джульетты.

Кин. Это я услышу вечером от партнерши. У меня спектакль. А сейчас я отдыхаю… И, между прочим, жду даму!

Анна (тихо). Я это поняла…

Кин. И не уходите?.. Ну что ж… Уже неплохо. Значит, вы готовы побороться за место на сцене… Хорошо! Даю вам минут десять. Показывайте, чему научились. Только умоляю – никаких шекспировских монологов. На них надо иметь право. Актер не тот, кто прикрывается чужим текстом… В любой момент он должен включить воображение и имитировать любое чувство: любовь, неприязнь, равнодушие… Все, что необходимо. Итак, вы готовы?

Анна. К чему?

Кин. К этюду. Представьте: вы влюблены в меня и пришли объясниться. Начинайте!

Анна. Прямо так?.. Сразу?

Кин. Можете сидя, если вам удобней…

Анна нерешительно двинулась к дивану.

Нет! На диван не надо… Объясняйтесь стоя. И темпераментней, если можно. Вы влюблены в меня, потеряли голову… Ну, говорите, говорите!

Анна (тихо). Это действительно так, мистер Кин. Я люблю вас… И даже, если наш этюд вам не понравится и вы прогоните меня прочь, я не перестану любить вас…

Кин. Хорошо.

Анна. Я полюбила вас давно… еще маленькой девочкой, когда впервые увидела…

Кин. В каком спектакле?

Анна. Это было не в театре… Впервые я увидела вас на улице. На берегу Темзы. Вы стояли, облокотившись на перила моста, и крошили булку плавающим лебедям…

Кин. Красиво.

Анна. Очень. Я тогда подумала: какой красивый джентльмен и какой добрый, раз он так любит птиц… Но тут булка кончилась, вы помахали птицам рукой и пошли вдоль реки… И я пошла почему-то за вами… И скоро вы вошли в маленький ресторан, заказали вино и сели за крайний столик, лицом к стене. И так стали пить… Спиной к людям, лицом к стене… А я стояла, смотрела на вас через оконное стекло и вдруг поняла, что вы очень одинокий человек…

Кин. Это правда.

Анна. И я стала часто приходить к этому ресторанчику и часто видела вас там, сидящего лицом к стене. Иногда я старалась попасться вам на глаза, но вы меня все равно не замечали… Я уже знала, что вы – знаменитый актер Кин, что вы окружены всеобщей любовью, но я понимала, что вы – несчастны, раз в самую сокровенную минуту перед вами – только стена. И тогда я поклялась, что когда вырасту, то стану тоже знаменитой актрисой, и вы, конечно, заметите меня и, может быть, хоть один раз разрешите сесть за этот столик напротив.

Пауза.

Кин. Адрес ресторана?

Анна. Ливерпуль-стрит, двенадцать.

Кин. Так это все – правда?

Анна. Не знаю, сэр. Вам судить…

Кин (подошел к ней, обнял за плечи). Бедная девочка. И сколько же вы ходили так за мной, незримой тенью? (Пытается поцеловать.) Ну?.. Мне понравился этюд.

Анна. А неприязнь? Можно я сыграю неприязнь?

Кин. Я вам и так верю… Впрочем, ладно. Показывайте.

Анна (нервно). Неприязнь, мистер Кин, я почувствовала к вам тогда, когда впервые увидела на сцене.

Кин (с усмешкой). Вот так раз.

Анна. Да. Давали «Ричарда Третьего»… И вы расхаживали по сцене как большая горилла, согнувшись и покачиваясь взад-вперед. Публика ахала, думая, что это какой-то необычный рисунок роли, а я-то сразу поняла, что вы мертвецки пьяны… И потом много раз я попадала на спектакли, пахнущие вином… Никто, кроме меня, не замечал. Но я чувствовала на расстоянии каждую выпитую рюмку, и каждая реплика, которую вы перевирали, втыкалась в мои уши как иголка. Тогда возникла моя неприязнь, переходящая в ненависть. Я думала: Господи Боже мой, ну почему ж такой талант достался такому чудовищному человеку? Он же пропьет Твой дар, Господи! Забудет под первой юбкой, которую встретит на пути… Постелит на диван вместо белья!

Кин (зло). Хватит!!! Закончим с неприязнью, вернемся к обожанию.

Анна (устало). Нет, мистер Кин. Теперь у меня остался только этюд на равнодушие. И мне действительно все равно, возьмете ли вы меня в свой театр или нет… Главное – вы меня выслушали!