Антология шпионажа

В июле 1795 г. Фош-Борель, которому был придан в качестве помощника старый прусский шпион Куран, отправился в дорогу. В конце концов, Фош-Борель добрался до Пишегрю и, щедро расходуя английские деньги, сумел завязать с ним переговоры. Но книготорговец чем-то вызвал ненависть к себе генерала; тот даже сказал своему адъютанту: «Вы очень обяжете меня, если пристрелите этого господина, когда он еще раз явится ко мне».

Сведения о переговорах Пишегрю с иностранными агентами не ускользнули от внимания французской секретной службы в Швейцарии, которую возглавляли секретарь французского посольства Башэ и бывший член Конвента Бассаль. Французское правительство отдало приказ об аресте Фош-Бореля. 21 декабря он был захвачен в Страсбурге. Фош-Борель сжег все опасные бумаги, кроме одной. (Возможно, что сам Пишегрю и местный начальник полиции Фишер дали роялистскому лазутчику время уничтожить компрометирующие бумаги, заранее уведомив его о предстоящем аресте.) Это была записка от принца Конде, которую он получил незадолго до ареста и спрятал в потайном отделении своего портфеля. Полицейские Фишера, видимо, не очень внимательно осмотрели портфель – записка осталась необнаруженной.

Фош-Борелю удалось подкупить тюремщика и обеспечить себе поддержку влиятельных лиц. Вскоре его выпустили за недостатком улик. (Переговоры с Пишегрю продолжали другие агенты.) Надо лишь прибавить, что лицом, наведшим французские власти на след Фош-Бореля, был, вероятнее всего, не кто иной, как Монгайяр. Он рассчитывал вначале, что Фош-Борель будет поддерживать связь с Лондоном исключительно через него, Монгайяра, и ему перепадет немалая толика тех денег, которые правительство Питта выделило на подкуп Пишегрю. Но Фош-Борель рассудил, что этим деньгам куда более место в его собственном кармане, и завязал прямую переписку с английским посланником в Швейцарии Уикхемом.

Со своей стороны, англичане, хотя и с запозданием, сообразили, что далеко не все деньги, щедро отпускаемые ими Монгайяру, граф считал целесообразным тратить на свержение Французской республики, он находил им куда более нужное применение – на личные расходы. И, главное, – от Монгайяра можно было ожидать всего.

В ноябре 1797 г. от Дрейка в Лондон на имя Джорджа Кантинга было направлено тревожное предупреждение: «Лорду Мэлзбери (одному из крупных дипломатов того времени – А. В.) необходимо принять к сведению, что Монгайяр обладает талантом к точному подделыванию любого почерка. Зная это, я обращал особое внимание на то, чтобы он не заполучил образец моей подписи. Всякий раз, когда я имел случай отвечать на его письма, мой секретарь писал ему записку, формально обращенную к третьему лицу».

Дрейк немного ошибся: «талантом» обладал не сам Монгайяр, а его столь же достойный соратник аббат Монте. Английской разведке не было от этого легче. Однако и графу стало утомительно выносить столь обидное недоверие. Что же оставалось после этого делать оскорбленному в своих лучших чувствах руководителю секретной службы эмигрантов, как не компенсировать себя продажей Директории сведений о Фош-Бореле и его переговорах с Пишегрю? Для этого Монгайяр специально съездил в Венецию и повидался с французским послом, которому передал все необходимые данные.

Конечно, после такой поездки возвращение в армию Конде становилось делом рискованным. Вместо этого Монгайяр написал принцу, что собирается порвать с политикой и поселиться во Франции. Вот только он, Монгайяр, не знает, что делать с хранящейся у него секретной корреспонденцией Конде – не передавать же ее Директории? Принц понял намек и выслал агенту чек на 20 тысяч франков. Удовлетворенный Монгайяр отправился со всеми секретными документами во Францию. На всякий случай, перед отъездом он заглянул к д’Антрегу, находившемуся в это время в Венеции, и сообщил через него королю эмигрантов – Людовику XVIII – о переговорах с Пишегрю. Правда, во время поездки не обошлось без неприятности. Фош-Борель настиг Монгайяра в одной швейцарской гостинице. Неблаговоспитанный гость поднял путешественника ото сна в 6 часов утра. Бывший книготорговец имел крепкие мускулы и, кроме того, для верности прихватил с собой двоюродного брата…

Фош-Борель отобрал у Монгайяра его портфель. Однако в портфеле не оказалось никаких важных документов. Монгайяр сознался, что бумаги спрятаны в потайном месте в Базеле, куда сразу же поспешил Фош-Борель. В тайнике действительно находились немаловажные бумаги, но самые секретные и опасные для роялистов документы Монгайяр благоразумно припрятал в другом месте, сохранив их как удобное орудие шантажа.