Антология шпионажа

В письме к Уильяму Питту от 2 февраля 1795 г., посланном в ответ на запрос со стороны английского премьер-министра, Аткинс писала: «Для мистера Питта не будет новостью, если я уведомлю о том, что Людовик XVII более не находится в Темпле». В письме даже рассматривались последствия этого обстоятельства для политического положения во Франции. Еще в конце декабря 1794 г. леди Аткинс получила записку от Фротте, где он заверял ее, что «король» (т. е. Людовик XVII) «спасен», и что дальнейшие усилия в этом отношении излишни. Однако это и последующие письма Фротте на имя Аткинс и самого Питта составлены в двусмысленных выражениях и прямо не говорят о том, что Шарль-Луи увезен из Темпля.

Аналогичный характер носят и письма другого заговорщика, барона Ива Кормье. Вероятно, на них и покоилась уверенность Аткинс, выраженная в цитированном ответе Питту. После же получения письма Кормье от 3 юля 1795 г. леди Аткинс пишет уже более осторожно, – что оно было написано «до действительной или мнимой смерти» дофина. Крестный сын миссис Аткинс граф Лэр утверждал в 1810 г., будто она сообщила английскому правительству, что дофин был увезен из Темпля, но попал во вражеские руки. Есть сведения, что роялисты доставили Аткинс ребенка, по их словам, похищенного из Темпля, но им оказался немой мальчик, подменявший Шарля-Луи.

Следует добавить, что Аткинс находилась в добрых отношениях с Людовиком XVIII; он в 1797 г. благодарил ее в специальном письме за услуги, которые она оказала королевской семье, и за личное участие в деятельности роялистского подполья во Франции. Может быть, отсюда и возникла более осторожная позиция Аткинс в вопросе о судьбе дофина. Однако сама леди Аткинс внутренне явно была убеждена в том, что план похищения удался, и проявляла большой интерес при появлении каждого из претендентов.

В 1834 г. Наундорф появился в Париже и был «узнан» Жоли – последним министром юстиции при Людовике XVI, и гувернанткой дофина мадам Рамбо. По утверждению этой старой дамы, у Наундорфа она заметила все характерные приметы дофина. Однако сестра дофина Мария-Тереза герцогиня Ангулемская продолжала демонстративно игнорировать претендента, не отвечая на его письма. Позднее получила значительное распространение легенда, что сама герцогиня Ангулемская была «подменена» какой-то девушкой, которая, естественно, опасалась встречи с Людовиком XVII.

Однако есть и более простое объяснение. После своего освобождения из Темпля в 1795 г. Мария-Тереза была выслана в Австрию. Ей была возвращена часть личного имущества родителей, наследником которого должен был бы стать ее брат, если бы он остался в живых. Девушка оказалась богатой невестой. Ее спешно выдали замуж за герцога Ангулемского, сына графа д’Артуа (будущего короля Карла X), который после дяди и отца должен был унаследовать престол. Таким образом, шансы герцогини стать когда-либо королевой Франции явно зависели от признания ее брата умершим.

Тяжелый характер, неуравновешенность Марии-Терезы объясняли сознанием ее соучастия в лишении прав брата; религиозно настроенная, она могла считать, что в наказание за это была бездетной. Судя по ряду воспоминаний, она подсылала своих доверенных лиц к «претенденту», но всем «признавшим» его говорила, что он искусный обманщик, узнавший подробности жизни дофина из исторических книг. Герцогиня отказалась обсуждать те детские воспоминания, которые сообщал Наундорф и которые, если они соответствовали действительности, могли принадлежать лишь Шарлю-Луи. Мария-Тереза продолжала уклоняться от встречи с Наундорфом и в последующие годы, ссылаясь на то, что тем самым не желает способствовать целям авантюриста. По одному, возможно апокрифическому, свидетельству, герцогиня Ангулемская якобы признала «претендента», уже находясь при смерти.

Во время пребывания в Париже на Наундорфа было совершено покушение. После высылки «претендента» из Франции и переезда в Лондон была сделана новая попытка убить его. Но, возможно, это были лишь инсценировки покушения для придания большего веса утверждениям Наундорфа.

В 1845 г. Наундорф умер. Его дети (они, как и сам «претендент», внешне очень походили на многих представителей династии Бурбонов) натурализовались в Голландии. Нидерландский король предоставил им право носить фамилию Бурбонов. Некоторые из потомков Наундорфа в начале XX в. безуспешно пытались получить французское гражданство. Версия о том, что Наундорф был действительно дофином, продолжала существовать в качестве предания среди ряда царствовавших династий (в частности, среди испанских Бурбонов), которые, возможно, имели свои тайные источники информации.