Антология социально-экономической мысли России. XIX–XX века. Том 1

Первая цепь, связующая между собою все культурные страны, есть международная торговля в собственном смысле как результат международного разделения труда. Эта цепь, выкованная из прочного металла, становится все прочнее с развитием культуры. В основе этой формы разделения труда лежат естественные различия в условиях производства, позволяющих производить данный товар при наиболее выгодных условиях или вообще создающих возможность производства данного товара (напр., определенный климат). Особенность этого разделения труда состоит в том, что все меняющиеся страны выигрывают от такого обмена, он предполагает поэтому отношения равенства и отсутствие эксплуатации одной страны другой. Это разделение труда является естественным последствием роста и утончения потребностей, которому не в силах удовлетворить даже разносторонне развитое внутреннее производство. По справедливому замечанию Зомбарта, эта форма внешней торговли растет и будет расти вместе с культурой. Именно ростом этого рода внешней торговли объясняется тот факт, что наибольшая доля торговли самых культурных стран падает на обмен их между собою; «рынок» в наибольшей степени создают друг для друга капиталистические страны.

Вторая цепь, связующая между собою страны в международном обмене, сделана совсем из другого металла, чем первая. Это – зависимость одних стран от других как от своего рынка. Ни одна страна и ни одна отрасль производства не обладают волшебной привилегией быть всепоглощающим и ничего не возвращающим рынком, что рынком являются разные отрасли производства друг для друга. Развитое капиталистическое производство представляет собою самодовлеющий рынок, способный к автоматическому расширению как путем дальнейшего разделения общественного труда или экстенсивного развития капитализма, так и роста уже существующих отраслей, или интенсивного развития капитализма.

Третья цепь, связывающая страны в международном обмене, отлита из совсем иного металла, чем две предыдущие. Она обязана своим существованием закону убывающего плодородия почвы и связывает между собою страны, вывозящие продукты земледелия, и их ввозящие. Эта зависимость стран, ввозящих от стран вывозящих, характеризует собою, мы знаем, развитие мирового капитализма как явления популяционистического и находится в зависимости от особого способа поднятия ёмкости территории относительно населения в капиталистическом обществе. Стоимость ввозимых предметов пищи играет в теперешних капиталистических странах немалую роль в общем составе импорта.

Однако значение импорта продуктов земледелия нужно мерить не фактическими размерами ввозимой ценности (эта ценность за последнюю четверть века к тому же относительно понижается благодаря понижению цен на продукты земледелия), но его историческим значением для импортирующих стран, которые освобождаются, благодаря этому ввозу, от ига убывающего плодородия почвы. Капиталистическая цивилизация в теперешнем масштабе едва ли была бы возможна без этого условия, оно имеет хотя отрицательное, но колоссальное значение. Городская цивилизация и промышленность, быть может, уперлись бы в барьер убывающего плодородия почвы, выражающегося в росте цен на продукты земледелия, как он начался было в первую половину капиталистического развития, и зачахли бы, недоразвившись.

Какие же могут быть сделаны выводы относительно капиталистического развития в его целом? Единственный, заслуживающий внимания, диагноз и прогноз относительно капиталистического хозяйства принадлежит Марксу и сделан 33 года тому назад. По учению Маркса, естественная концентрация производства неизбежно ведет к обращению средств производства из частных в общественные и установлению социалистического хозяйства. Насколько можно признать справедливым учение Маркса для настоящего времени? Никто не спорит, что Маркс чересчур упростил и схематизировал ход развития промышленности, в котором тенденция к концентрации производства есть только одна из многочисленных тенденций, как централизующих, так децентрализующих. Равнодействующая этих тенденций выражается, действительно, в общей, хотя и слабо выраженной, концентрации производства, но эта концентрация ни по характеру, ни по темпу, ни по значению не является такой, какой представлял ее Маркс. Тем не менее, для обрабатывающей промышленности за диагнозом Маркса нельзя отрицать известной относительной правоты. Но он совершенно неправ касательно земледелия. В земледелии не только никакой концентрации не происходит, но с чрезвычайной силой выступают децентрализующие тенденции.