Антология советского детектива-10. Компиляция. Книги 1-11

— Я за эту операцию, — сказал Денисов. — Она вполне в наших силах.

Его мнение, в сущности, являлось решающим. Денисов был не только старше всех здесь, и потому, видимо, осторожнее, — принимая решение, он брал на себя самое тяжелое обязательство: снабжение армии — это не пустые разговоры. Приходится сто раз взвешивать каждое слово.

— Что еще важно? — продолжал Краснов. — Важно принять все меры, чтобы полностью сохранить секретность.

— Это не сложно, — ответил Попов. — Другое дело — дивизию перебрасывать: снабжать в пути провиантом, поить, добиваться, чтобы нижние чины не шатались по станциям… Ну а три эшелона такого типа пройдут незаметно. Это можно вполне гарантировать.

Дог снова вскочил. Краснов едва успел усадить его на место:

— Фу! Фу!..

Попов продолжал:

— Оперативный план уже разработан. Эшелоны проследуют друг за другом и даже под одним номером. На время прохода станции от посторонних будут очищены. У мостов и переездов выставят усиленную охрану. Чтобы не вызывать подозрений, сделают все это внезапно, за час-полчаса до прохода поездов. Да, бесспорно, одни орудия и снаряды гораздо проще перебрасывать, чем людской состав!

Не отрывая глаз от нервничающего дога, Краснов, соглашаясь, кивал головой.

— Но вагоны просто разваливаются на ходу! — воскликнул вдруг Денисов и хлопнул ладонью по столу. — А если всего лишь один вагон из всех не сможет пройти эту тысячу верст от Жутова до Каменки без ремонта, я уже не поручусь, что, пока мы готовим удар под Воронежом, не последует удар по ослабленному фронту возле Царицына!

Богаевский вздернул плечи:

— Странно вы говорите, Исидор Григорьевич. Что ж это за вагоны, если они не могут пройти без ремонта тысячу верст?

Богаевского звали «донской флейтой» за высокий голос и яростные наскоки на любого оратора, выступавшего до него.

— Солдат воюет, — продолжал Богаевский, — рабочий работает. Не желает работать хорошо? Заставим! Завтра я наведу порядок в этом депо и сам отберу исправные вагоны. Что же это они — рабочие — вообще ничего не делают? Пусть не выходят тогда из депо с утра до ночи! Пусть сидят там круглые сутки!

Но тут уж и Краснов заинтересовался:

— Это действительно все так серьезно? Что они там такое творят?

— Случается, Петр Николаевич, — ответил Попов, — что порою после ремонта вагоны оказываются в худшем состоянии, чем были до него.

— Что же они? Не заменяют испорченных частей? За такое преступление надо строжайше карать! Или у нас нет законов?

— Ремонт всегда делают полностью, но саботажники изношенные части заменяют такими, что они хуже старых, хотя по виду как новые. Делается все умно, с расчетом, чтобы после ремонта вагон все-таки прошел двести-триста верст. При общей нынешней неразберихе этого вполне довольно, чтобы не удалось разыскать виновных.

— И все остается безнаказанным? — возмущенно проговорил Богаевский. — Завтра же с этим раз и навсегда будет покончено.

— Не раскроет ли такая ваша деятельность, Африкан Петрович, факты нашего совещания? — спросил Родионов.

— Ни в какой степени. Мой приезд сюда объявлен неделю назад.

Вернулся адъютант.

— Что там? — спросил Краснов.

Адъютант молчал.

— Вы узнали, что там произошло?

— У самого дома какая-то собачья свадьба, — произнес адъютант.

Краснов повернулся к Попову:

— Кто обеспечивает охрану?

— Ротмистр Варенцов.

— Вызовите его.

Адъютант вышел из комнаты. Все молчали, стоя у окон. Собачий лай становился все громче.

Вошел худощавый черноусый молодой офицер в форме пехотного полка. Еще у порога Попов встретил его неприязненным вопросом:

— Что там случилось у вас?

Штаб-ротмистр Варенцов служил в контрразведке с тех самых майских дней восемнадцатого года, когда германские войска отрезали Область Войска Донского, где уже была установлена власть Советов, от всей страны. Красногвардейские отряды тогда отступили на север, и на Дону вновь начало править белое казачество. Он считал себя в контрразведке старожилом и очень гордился, как ему казалось, верно найденной манерой поведения: всегда быть невозмутимо спокойным.

— Четверть часа назад, — ответил он, — какой-то хулиган, по приметам совсем еще мальчик, облил ворота жидкостью, которая возбуждает собак.

Варенцов умолк.

— И это все, что вы нам сообщите? — спросил Денисов.

Варенцов едва заметно поклонился.

— Так точно, — проговорил он.

Генералы вопросительно смотрели на него. Не выдержав напряженной тишины, Варенцов продолжал:

— За время существования в городе новой донской государственности у жителей отобрано десять тысяч винтовок, пятьсот человек арестовано, восемнадцать расстреляно. Большевистское подполье в городе есть. Но к этому случаю отношения оно не имеет.

— Вы так считаете? — спросил Краснов. — Вы? Вот вы?

— Да, да, вот вы? — вмешался Богаевский.

— Вы, — Краснов повысил голос, — работник контрразведки, убеждены, что это всего лишь случай непреднамеренного хулиганства?

— Мы имеем осведомителей во всех слоях населения, — ответил Варенцов. — О любом преднамеренном действии мы бы знали заранее.