Антология советского детектива 11. Компиляция. Книги 1-11

Виктор слышал, как голоса гостей переместились из детской в комнату Александры Эдуардовны. Все восторгались кабинетным гарнитуром «Микадо».

— И сколько?..— спросил женский голос.

— Моя леопардовая шуба...— небрежно ответила теща.

— Неужели, Сана, себе пришлось заполнять декларацию? Как же ты?.. Все-таки четыре гарнитура! — поинтересовалась Тройская.

Александра Эдуардовна высокомерно усмехнулась:

— Не такая я уж примитивная, чтобы купить их в одном магазине! И среди них нет ни одного дороже пяти тысяч. Этот, самый весомый, четыре восемьсот. Я все учла.

Пошли обозревать комнату молодых, потом столовую, но взрыва восторга не последовало. Тихо оглядывались.

— А люстра-то, боже мой...— выдохнула Аня Петухова,— я в Чехословакии таких...

— Виктор и Инна выбирали на свой вкус,— с гордостью ответила Александра Эдуардовне,— наш Витя, целый месяц частным образом машины профилактировал. Как вовремя вышел закон об индивидуальной деятельности! Или я,— Александра Эдуардовна глядела победителем,— точно нашла время для устройства семейных дел. Впрочем... Сколько раз я, бывало, просила любимого зятя что-то подзаработать. Но ему, видите ли, щепетильность не позволяла. Теперь хоть стесняться не будет. Ну, хватит. Садимся, садимся...

— Да, копейка нужна,— сказал Майоров, подвигая к себе лоток с заливным,— хрен есть в этом доме?

— А ростбиф,— заявила крашеная блондинка,— ростбиф у Сашуни не хуже, чем у тебя, Петечка. Помнишь, ты их всегда для приемов готовил?

— Молодец, Александра Эдуардовна,— одобрительно улыбнулся Петухов, раскладывая на тарелки салат,— здорово ты о молодых позаботилась. Всю жизнь должны за тебя богу свечку ставить.

Альберт Петрович наконец вышел к столу — в адмиральском мундире, сияя орденами. Женщины зааплодировали, Он смущенно протиснулся на свое место рядом с Александрой Эдуардовной, улыбнулся обществу, и взялся за штопор, Инна тоже наконец села — и тут же рванулась с места: в передней опять раздался звонок,

— Господи,— проворчала Александра Эдуардовна.

— Я же говорил,— приглушенно отозвался Петухов,— Валя придет.

Молодой человек, увешанный фотоаппаратурой, скромно поздоровался и присел к самому краю стола.

— Мы тебе потом квартиру покажем,— подмигнул ему Майоров,— налито уже!..

Валентин сделал первый кадр, когда Альберт Петрович стоя провозгласил тост. За новый дом, за новое счастье... Застучали ножи и вилки. Пока все ели, Виктора одолевало беспокойство — ему казалось, что за его родней — отцом, матерью, братом с женой — никто не ухаживает, а сам он сидел далеко.

— Тост за детей, за их благодарность...— провозгласила Изабелла Юрьевна Тронская, которую для себя Виктор назвал «крашеной блондинкой».— Правильно, все правильно ты в жизни, Сана, делаешь.

— Я все готов им отдать, только бы самому пожить дали...— вдруг ворчливо проговорил Майоров.

Виктор посмотрел на жену. Инна взяла бокал с явной неохотой.

— Может быть, горячее? — робко спросила она, зависимо посмотрев на мать.

— Да еще же не танцевали, Инночка,— пробасил жующий Петухов,— вот как спляшем...

Виктор покосился на пол. Как они будут танцевать на этом ковре? Утром Александра Эдуардовна затянула его целлофановой пленкой, что купили для дачи, огурцы накрывать. Ковер простоял в рулоне, как знал Виктор, эдак лет двадцать — не было площади, чтобы его расстелить,

— Дети должны быть благодарны,— продолжала назидательно вещать Надежда Майорова,— Ну и, конечно, учиться у нас создавать дом. И не забывать, чего нам это стоило. А наши ничего не помнят, ничего не ценят...

— Да,— поддержал жену Майоров,— с молодыми теперь сговориться трудно. Они — сами С усами. У них, оказывается, мировоззрение! Я считаю, с молодыми жить опасно.

— Все зависит от человека,— возразила Изабелла Юрьевна,— энергично тряхнув косой, уложенной вокруг головы.— Одно дело— наш первый зять, совсем другое — Андрюша. Правда, Любочка? — обратилась она к дочери. Та покорно кивнула.

— Ирочкин, с позволения сказать, папаша,— Изабелла Юрьевна презрительно хмыкнула,— бывало, как домой со службы явится, так на тахту ложится. Или у телевизора сидит. Нет, не пьяный,— пояснила она в ответ на выразительный щелчок по кадыку Петухова,— совершенно трезвый. Он вообще не пил. Не на что было. Между прочим, Андрюша наш тоже ни-ни. Хоть и есть у него на что. Но он человек абсолютно трезвый. Понимаете? Аб-со-лют-но! Я жизнь прожила и не представляла, что такие бывают. Нет, с Андрюшей нам повезло. Не то что с бывшим... На Андрюшу мы не нарадуемся. Все в дом. Любочке к каждому празднику подарок. Ирочку обожает... Ну что еще?

Александра Эдуардовна артистически улыбнулась:

— Я Витей тоже довольна. Правда, Витя? Хоть и любишь ты давать прозвища.— Она заговорщицки подмигнула.

— Приняли, хватит, плясать пора! — протрубил опять Петухов и включил магнитофон. Потом махнул рукой и, лихо переступая с каблука на мысок, цыганочкой прошелся по столовой. Потом стук его каблуков переместился в холл.