Антология советского детектива 11. Компиляция. Книги 1-11

— Иди к маме, — сказал Леночке, — пусть она тебе мороженого даст, с вареньем, дядя Глеб сегодня готовил... — а сам направился на кухню, к Глебу.

— Привет, Глебушка, как дела?

— Скоро вечерний гость пойдет.

— Потчевать чем будешь?

— Борис привез отличную баранину с рынка и языки. Уже объявили в меню шурпу, чанахи, плов, манты. Из выпечки сегодня шаньги — с картофелем, с зеленым луком, с творогом... Про языки я тебе сказал?

Они зашли в маленькую комнатку, где стоял сейф с документами, выручкой и рабочий стол с телефоном, за которым обычно сидели Виктор Николаевич или Борис, если ему нужно было делать заказы.

— Что-то меню у тебя больно обширное сегодня, — с сомнением проговорил Киреев, — успеешь все блюда распродать?

— Конечно. У меня всего понемножку. А Боря придумал над меню плакат вывесить: «Сегодня мы угощаем блюдами из баранины».

— Длинно. Надо короче, ярче. Например: «У нас в гостях чайхана». И заваривай зеленый чай.

— А вот зеленого чая у нас как раз и нет. А мысль недурна.

— Сейчас пошлю Виноградова на Кировскую.

В зале Виноградов уже включил недавно купленную в кредит акустическую систему. Звучал Рей Кониф. «А ведь это только у нас, — с гордостью отметил Киреев. — Только у нас можно теперь послушать настоящую джазовую музыку, а не модный трень-брень, от которого глохнут в ресторанах и на дискотеках». Он поспешно пошел к выходу, даже не поговорив с женой. Ленуська ей расскажет все — и что надо, и что не надо.

VI

Александр Павлович Павлов четвертый год работал в Прокуратуре РСФСР. Десять лет назад он не мог бы себе и представить, какие люди окажутся сидящими напротив него, следователя по особо важным делам, на привинченном к полу табурете в камере следственного изолятора. Шлюзы прорвались, и звания, чины, должности, деньги, связи — все, что многие годы служило всеоткупающей индульгенцией, оказалось сметено.

Сегодня Павлов занимался необычной для себя работой — вел прием граждан. По специальному графику его осуществляют все ответственные работники Прокуратуры России.

В кабинет вошли две немолодые, но очень следящие за собой женщины: хорошая косметика, неброские, весьма элегантные туалеты. Павлов понял, это сестры. Очень похожи.

Женщины переглянулись, словно спросили друг у друга, кому из них начать — начала та, что показалась выше ростом:

— Видите ли, мы так устали ходить по замкнутому кругу, мы так устали, извините, от вранья в самых авторитетных кабинетах, что... Нам о вас говорили как о человеке знающем и, главное, справедливом. Как о неподкупном человеке.

— Пожалуй, это главное, — тихо заговорила вторая сестра. — До чего же мы дожили! Все только за деньги. И закон поворачивается куда угодно. Но ведь правда-то существует? От нее все равно не уйти?

— Хотел бы на это надеяться, — кивнул Павлов. Он не любил комплиментов. При его должности порой комплимент нечто вроде взятки.

— Понимаете, — снова заговорила та, что была повыше. — Нам с сестрой уже ничего и не надо. Но до того обидно! Мы хотим одного — справедливости. Да, Варя?

Ее сестра кивнула:

— Смешно, но он нам даже по сувенирчику не дал на память о маме.

— Кто? — не понял Павлов. — Районный прокурор, на которого вы, судя по заявлению, жалуетесь?

— Брат. Районный прокурор, начальник райотдела милиции, районный нотариус, завотделом распределения жилплощади в райисполкоме — это все марионетки у него в руках. В руках нашего брата.

Павлов глянул на женщин с любопытством. Кто же такой их брат?

— Давайте познакомимся для начала, — сказал Павлов. — Это вы подписывали жалобу на помощника прокурора Сергееву? Стало быть, вы, — он повернулся к той, кого сестра назвала Варей, — Киреева Варвара Николаевна. А вы, значит, Анна Николаевна Пожарская?

— Да. Урожденная Киреева. Киреев Виктор Николаевич — наш брат. Таких, как он, давно надо сажать на скамью подсудимых.

— Вот как! — недоверчиво покачал головой Павлов.

В последние годы в судах все чаще стали слушаться дела по разделу наследуемого имущества между родственниками. Да, люди теперь живут обеспеченнее. Но как эти дела обнажают подчас глубоко спрятанную, спящую в людях жадность, как сеют они рознь между самыми близкими! Вот, пожалуйста, не поделили на троих дачу, и засудить готовы родного брата! Ну да, в своем заявлении они уже намекают и на взятки, и на круговую поруку, и на прочее лихоимство, обеспеченное якобы кошельком братца.