Антология советского детектива-13. Компиляция. Книги 1-14

Уже первые минуты, первые ответы показали, что Валетов смирился с задержанием. Невинный человек или «честный» вор сказал бы сразу: «За что задержали? Если есть улики – давайте!» Но Валетов этих слов не произносил.

– У вас не первая судимость. Считай – рецидивист, – бросил Арсентьев.

На лицо Валетова легла тень.

– Те не в счет. Они в малолетстве были. Уже временем погашены. Теперь забота одна – шкуру беречь.

– Благое желание! – согласился Арсентьев. – Так начинайте. Доказывать вину или сами правду расскажете? – поинтересовался он.

– Так уж сразу и рассказывать? По частям правду-то или сразу? – усмехнулся Валетов. – Начальник, правда – штука серьезная. Она для меня керосином пахнет, годами обломится. Приоткройте козыри…

– Всему свое время. Сначала послушаю, что вы скажете.

Валетов взял новую сигарету и жадно затянулся. Он хорошо знал, как надо вести себя на допросе и как отвечать в такой ситуации.

– Ладно, начальник, зачем нам портить отношения? Я человек покладистый. Повязали с поличным – бодаться нечего. Киндермат вы мне сделали. Давайте бумагу. Чистосердечное признание писать буду. Суд примет в расчет. В законе об этом сказано. Такой поплавок упускать нельзя. Время – деньги!

– Время – жизнь, – уточнил Арсентьев. – Насчет чистосердечного признания правильно решили. Начало разумное. Излагайте. – Он протянул ему несколько листов. – Но примите к сведению, я знаю о вас больше, чем вы предполагаете. Можете поверить.

Валетов на какой-то миг поднял глаза.

– Я в жизни верил нечасто. Когда пошел в школу, когда сел, когда освободился… Попробую поверить и вам. – Он стал писать быстро, не раздумывая, словно выполнял давно решенное дело.

– Вот и все мои грехи… – он положил ручку.

Арсентьев взял протянутый лист, неторопливо прочитал скупые строки. Четким, красивым почерком Валетов довольно толково написал о кражах у Лисовского и Архипова. О краже у Школьникова – ни слова. «Он не знает, что его фотокарточка опознана еще одним потерпевшим, что часть ценностей обнаружена в квартире, где он жил, что час назад в соседних кабинетах Портнов и Тарголадзе дали изобличающие его показания», – отметил про себя Арсентьев.

Валетов совсем было успокоился и смотрел с неподдельной искренностью.

– Так! – Арсентьев положил на стол лист. – И это все?

– Все! Теперь я чист, как капля воды. Клянусь! – И посмотрел, как будет реагировать Арсентьев. – Если соврал – пусть меня в решете утопят…

– Легко клянетесь. Откровенно говоря, не ожидал, что вы такой скромный. Ничего дополнить не желаете?

Валетов несколько дольше обычного задержал взгляд на Арсентьеве.

– Ничего; – твердо ответил он. – Не верите?

– На слово верить вашему брату работа не позволяет.

Спокойствие Валетова несколько померкло. На какое-то мгновение он даже закрыл глаза. Ему было не по себе. Арсентьев не задал ни одного из главных вопросов. Не интересовался соучастниками, не спрашивал, где краденые вещи, ни слова о том, как вышел он на квартиры потерпевших. Хотя бы полунамек. Допрос шел не в «лоб». В этом был определенный смысл. Хладнокровие Арсентьева сбивало с толку.

Валетов сидел нахохлившись, неподвижным взглядом смотрел на розовеющее от вечернего заката небо. По крыше соседнего дома одиноко расхаживал голубь. И он задумал – если эта сизая птица еще минуту не взлетит, то все обойдется, уладится и куковать в колонии особенно не придется. Но голубь стрелой ринулся вниз. Маленькая надежда угасла.

– Можете не сомневаться. Я написал все точно. Других грешков за мной нет. Похоже, раскалывать теперь будете? – губы растянулись в насмешливую ниточку.

– Если дозрели до правды, расскажете сами, – осадил его Арсентьев. – Чем скорее, тем лучше. Чего за пазухой прятать?

– У каждого своя правда…

Валетов силился угадать, что известно о его делах Арсентьеву. Подмывало спросить: «А что, собственно, вы знаете обо мне?» И не сдержался:

– Вы-то ведь тоже помалкиваете. Я сам о себе больше ничего не знаю! Что вы знаете обо мне? Где факты? – Чувствовал, что дерзит, но оправдывал себя: «Моя ставка – свобода». Продолжил громко: – Я вор «в законе». Мое слово…

– Достаточно об этом! – прервал Валетова Арсентьев. – Я уважаю людей, которые свое слово ценят. Только не всякий говорящий о правде правдой живет. А насчет того, что «в законе» и не салага, я, грешным делом, тоже думал так. Теперь понял – боитесь вы, Валетов, даже слишком. За ложь прячетесь. Надо бы вам знать, что ложь лишь душу тревожит, но расплаты не снимает. – Он отодвинул бланк протокола допроса. – А факты? Вы, Валетов, следов в Москве после срока оставили много. Обойдемся и без ваших признаний.

Валетов нагловато усмехнулся.

– Я не пес, у кустиков не задерживался.

– Это правда. Шли по точным адресам. Там и следили. Валетов уловил скрытый намек в неоконченной фразе.

– В каком смысле? – спросил со злостью.