Антология советского детектива-13. Компиляция. Книги 1-14

Вернулся я в кабинет, где следователь допрашивал старшего Щербуна, и спросил, почему он не рассказывает правду, его молчание усугубляет положение сына. А он ответил, что если пропадать, то уж лучше вместе. Снова поехали мы в село, и мать все рассказала. Выдала винтовку. Оказалось, Щербун с вечера выметал сети, под утро половину снял уже с рыбой и собирался выбрать остальные, когда появился инспектор рыбнадзора. Сын предложил выбросить сети и улов и грести к берегу, а отец прикрикнул на него. Когда патрульная лодка, выключив мотор, подошла на веслах довольно близко, он достал из-под брезента винтовку... Дома наставлял сына и жену не признаваться. Никакие доводы, вещественные доказательства, очные ставки со свидетелями, с женой, с сыном не действовали на этого убийцу. Он твердил, что ничего не знает — и все. Мне интересно было разобраться в психологии этого человека, и уже поздно вечером я снова начал с ним разговор. Начал говорить о стрельбе вообще. Смотрю, Щербун оживился. Я рассказал о сибирских охотниках. Он стал слушать меня внимательно. Тогда я заговорил о меткости сибиряков, а он усмехнулся и отвечает, что тут, в Белоруссии, тоже люди оружием владеют. Еще немного поговорили, и он сам рассказал об убийстве. Говорит, что его реакция подвела. Сначала стрелял, а потом думал. «Ну, мол, не об этом теперь речь. Дурак, что винтовку пожалел. Утопить бы ее — и, все...»

В шестьдесят шестом году я сильно заболел, и пришлось уйти в отставку. Вернулся в Москву, подлечился, отдохнул, и потянуло меня вновь на работу. Просто места себе не находил без дела. Однажды встретил Александра Михайловича Овчинникова, генерал-лейтенанта милиции в отставке. Он рассказал, что в Министерстве внутренних дел создан Совет ветеранов милиции, что задача членов этого совета оказывать помощь молодым, давать консультации. Пришел я в министерство, бюро совета рассмотрело мое заявление и решило принять, рекомендовав работать в секции уголовного розыска. Сразу на душе легче стало. В Управлении уголовного розыска то одно задание дадут, то другое. Чувствую, что нужен, что годами приобретенный опыт можно применить к делу. Мне думается, руководство министерства очень правильно делает, привлекая нас, пенсионеров. Ты вот возьми любое производство. Приходит молодой человек с институтской скамьи. И пока настоящим специалистом станет, сколько воды утечет. А в уголовном розыске куда сложнее. На производстве брак — дело нежелательное, но как-то поправимое. Деталь или изделие можно переделать. К тому же сейчас брак за ворота завода не выпустят. У нас же брак в работе не сразу заметишь, а когда, он обнаружится, его исправить уже невозможно. Теоретическая подготовка у молодежи есть, а опыта мало. И я глубоко убежден в том, что нужны опытные наставники. Нужно, чтобы у каждого работника уголовного розыска на первых шагах были свои Фомины и Кихтенки.

В настоящее время И. И. Попов возглавляет секцию ветеранов при Главном управлении уголовного розыска МВД СССР.

Камни с дороги надо убирать

А. ЧЕРНЯЕВ,

подполковник милиции

Месяц раскаленным серпом завис над снежной папахой горы. Мусафет*["32] Мехмон сотни раз за свою долгую жизнь видел в новолунье подобные картины и относился к ним весьма хладнокровно, вернее, с житейской философией — «так и должно быть». А тут вдруг, опершись на палку подбородком, сгорбился по-кошачьи и сказал такому же мусафету Ширали:

— Беде быть.

Спокойный, рассудительный Ширали расправил пышные бакенбарды, слил их с пенистым потоком бороды, покосился на собеседника:

— Что? Какая сейчас может быть беда? Снежные обвалы прошли. Солнце уже из вершин слезу выжимает. Камнепад? Страшен ли он горцу?

— Смотри туда, — Мехмон указал на серую змейку тропы, ползущую вдоль ущелья.

По ней удалялись в гору две тени.

— Это Мурад Хусаинов, — продолжал Мехмон. — На ночь глядя отправился в Зуманд. Дела, видишь ли, там у него неотложные. И знаешь, кто ему напросился в спутники? Имомали Сафаралиев. Сын бывшего курбаши*["33] Сафарали, которого Хусаинов сам застрелил. Да и идет-то Мурад в родной кишлак Сафарали.

— Он что же, не узнал Имомали? — спросил Ширали. — Ведь Имомали весь в отца. И такой же здоровый. Силен как шайтан. А в горах тропа узкая... Он при тебе напросился?

— Нет. Я только слышал их разговор возле комбината. Имомали думает, что их никто не видел...

* * *

Утром, чуть только рассвело, Мурад Хусаинов надел мундир, наскоро позавтракав, предупредил жену:

— Сегодня не жди меня, Бегима. Есть срочное дело.

— Какое у тебя сейчас может быть дело? Ты же в отпуске.

— Я должен найти вора. Неужели до конца отпуска на мне будет висеть нераскрытое преступление? Вор-то тоже посчитал, что, если Хусаинов в отпуске, значит, можно на его участке безобразничать. Я его по «почерку» узнал.

— А что с ногами? — допытывалась жена. — Я же видела, с какими муками ты сапоги надевал.

— Подросли ноги, — отшутился Хусаинов, — может, растоптал их. Участок-то у меня немалый.

— Старость это, Мурад, — сказала жена. — Ведь уже шестьдесят два... Пора бы и отдохнуть.