Антология советского детектива-13. Компиляция. Книги 1-14

Потом в садик к Цыганкову приходили какие-то немолодые мужчины и женщины. Со слезами и гневом они рассказывали о пытках и издевательствах, о сожженных заживо женщинах и детях, о попавших в руки карателей партизанских разведчиках, которых на лютом морозе обливали водой. И организатором всех этих зверств был сотрудник гестапо, главарь банды карателей — Семен Фокин.

— Его следует судить здесь, в нашем селе! — горячился Цыганков. — Этот негодяй значится в списках военных преступников.

Когда лейтенант Захаров возвращался из командировки, его не оставляла мучительная мысль: ведь если бы не майор Головко, если бы следственные и судебные органы приняли предложенную им, лейтенантом Захаровым, версию, что бы тогда было? Пострадал бы невиновный. А гестаповский палач, предатель и убийца избежал бы наказания по его, лейтенанта Захарова, глупости...

Резко хлопнула входная дверь. В коридоре послышались уверенные и неторопливые шаги. В дежурку вошел майор.

— Товарищ начальник! — вскочил со скамейки лейтенант Захаров. — Ваше распоряжение выполнено. Разрешите доложить?

— Идемте ко мне. — Головко прошел в кабинет и указал лейтенанту на стул: — Садитесь...

Потом неторопливо прошел к окну и распахнул его. Лейтенант внимательно следил за каждым движением начальника. И ему показалось, что сейчас он впервые разглядел майора Головко. Это был уже немолодой круглолицый, полнеющий здоровяк. Маленькие, зоркие глаза майора пытливо смотрели из-под рыжеватых бровей.

— Ваша версия полностью подтвердилась, товарищ майор! — четко, глядя прямо в лицо начальнику, доложил лейтенант. — Я со своей версией оказался верхоглядом и заслуживаю наказания...

— Так уж сразу и наказания! — усмехнулся майор. — Разве в наказании дело? Рассказывайте, что вам удалось установить.

— По фотографии Канцевича белорусские органы власти и бывшие партизаны опознали военного преступника, провокатора и гестаповского палача Фокина. Под фамилией Канцевича Фокин был заслан в партизанский отряд и навел на него фашистских карателей. Затем он был следователем гестапо, командовал карателями. Лично вел изуверские допросы захваченных партизан. Все это подтверждено соответствующими документами и фотографиями.

Лейтенант положил на стол папку. Майор Головко несколько минут перелистывал собранные в ней бумаги, рассматривал фотографии. Потом решительно поднялся.

— Ну что ж, доводите дело до конца. Сейчас оформим ордер на арест Канцевича-Фокина. Вы не устали?

— Нет, товарищ начальник! — горячо откликнулся лейтенант. — Я сам хотел просить вас...

— Ну вот и хорошо. Поезжайте в поселок лесхоза. В задержании вам поможет старший сержант Николенко — он живет в одной комнате с Канцевичем. — Майор улыбнулся и весело подмигнул лейтенанту. — Можно сказать, что старший сержант Николенко, как добрая няня, заботился все эти дни о Канцевиче — следил, чтобы тот не заблудился в лесу и не исчез из поселка. Будьте бдительны — зверь хищный, стреляный...

* * *

Милицейский «газик» появился в поселке лесхоза в седьмом часу вечера, когда солнце уже опускалось к горам и синие длинные тени протянулись от тополей, росших возле общежития. На деревянных ступеньках с гитарой в руках сидел широкоплечий парень и терзал струны. Чувствовалось, что парня томит лютая скука. Пощипывая струны, он мрачно напевал:

Ой ты, милая моя,
Ой ты, милая...

Тут он увидел «газик» и выходившего из машины лейтенанта Захарова. И, лихо рванув струны, залихватски закончил частушку:

Уезжаю нонче я
В очень дальние края!

На парне была надета какая-то невозможно пестрая рубаха, заправленная в синие техасы. Захаров с трудом узнал в гитаристе всегда подтянутого старшего сержанта, секретаря комсомольской организации райотдела.

«Вот ведь артист!» — подумал он, взбегая на ступени, и тихо спросил:

— Объект на месте?

— Так точно! Пообедал и сейчас отдыхает. Но все же, разрешите, я вперед пойду. У объекта есть ножичек сантиметров на сорок. И окно в комнате открыто. Я приму нужные меры. Как забренчу на гитаре, так входите...

В полутемном коридоре общежития было пусто. Но за дверями комнат слышались голоса, откуда-то доносился веселый девичий смех.

Старший сержант исчез в комнате с белой семеркой на верхней притолоке дверей. Через минуту за дверями зазвенели гитарные струны. И сейчас же загудел рассерженный голос:

— Сколько раз тебе говорить — не мучай ты эту чертову бандуру! Звякнешь еще раз — я ее о твой кумпол расколочу!

— До чего же вы, Семен Федорович, мрачный тип! — послышался спокойный голос старшего сержанта. — Прямо смотреть на вас противно...

Лейтенант Захаров толкнул дверь и вошел в комнату. Старший сержант сидел на подоконнике. На кровати лежал седоватый человек со скуластым загорелым лицом и тонкими, плотно сжатыми губами. Лейтенант заметил, как лежащий вздрогнул, как зло блеснули его темные глаза и напряглись мускулы. Но через мгновение перед ним снова был только угрюмый, усталый человек.