Антология советского детектива-14. Компиляция. Книги 1-11

Толпа зевак издали глазела, как мы несли нашего дорогого товарища. Что-то кричали. Опечаленные чекисты в скорбном молчании накрыли Зеликмана простыней. Стыдно было всем нам: один лазутчик взбудоражил город!

Руководство ЧК приняло решение: выкурить Войтовича!

Вызвали пожарников. Облили керосином чердачный марш и подожгли. Работали сильные насосы, обливая водой стены лестничной клетки на пятом этаже, чтобы огонь не перекинулся вниз.

Но Войтович и тут обхитрил нас. Он укрылся за брандмауэром — кирпичной перегородкой. Пока наше руководство раздумывало, как взять шпиона, Войтович под прикрытием нашей же дымовой завесы выскочил наверх и спрятался за кирпичным выступом. Он выворотил из стенки кирпич и швырнул его вниз на группу чекистов, собравшихся во дворе. Кирпич попал в голову Платонова. Наш Максимыч, обливаясь кровью и пошатываясь, покинул поле боя.

А пожар на чердаке разгорался. Железная крыша накалялась. Огонь обступал шпиона со всех сторон. И Войтович убедился: не вырваться! Хрипло закричал:

— Сдаюсь!

— Бросай оружие! — приказал Леонов.

На асфальт слетели два нагана с пустыми барабанами и кольт.

— Выверни карманы, сними мундир! — командовал Леонов.

Огонь вплотную подступил к шпиону. Дым обволакивал его. И он нетерпеливо кричал:

— Скорее!

Пожарники подняли на крышу раздвижную лестницу, и Войтович стал спускаться, прикрываясь мундиром от огня. Лестницу охраняли бойцы с винтовками. Вдруг Войтович размахнулся и бросил вниз мундир. От неожиданности бойцы отпрянули, а шпион издевательски захохотал во все горло:

— Хамье!

— Брось кривляться, паскуда! — гаркнул Леонов и пошел с кулаками навстречу Войтовичу. Войтович побледнел, припал на больную ногу и попятился:

— Не смеешь!

— А ты смел? Лучших наших товарищей порешил!

Трусливо озираясь, шпион залез в машину.

Сперва на допросе Войтович вел себя вызывающе.

— Кто вы: Войтович или Пащенко? — задал вопрос Леонов.

— Как вам угодно, так и считайте!

— Что ж, вы правы. Нам все равно, кого расстрелять, — спокойно отозвался Семен Григорьевич.

— Пся крев! В городе знают, кто отстреливался от вас. Огромный дом подожгли, чтоб полонить одного человека.

— Дом отремонтируем. Дома всегда люди строят, а не такие паразиты, как вы!..

— Ты знаешь, гад, кого убил? — взорвался Васильев.

— Не тычь, я с тобою свиней не пас! Одним жидом меньше!

Васильев даже задохнулся от приступа ненависти.

— Да. Иося — еврей. Он был полезным человеком на земле. Он за счастье других погиб. А ты кто?.. Ты поляк, но Польша от тебя откажется. Порядочный человек руку не подаст!

— Он собирался продать разведданные французским штабистам. Даже не на Польшу работал. Поляк! — Леонов зашагал по комнате, вороша свой вороной чуб.

Васильев свернул самокрутку и жадно затянулся. Войтович сглотнул слюну.

— Позвольте папиросу.

Леонов достал из ящика стола пачку, раскрыл ее.

— Курите!

Шпион нервно вынул из пачки папиросу. Леонов поднес зажигалку.

— Дякую!

Глаза Войтовича блудливо метались от Леонова к Васильеву.

— Почему вы не выходили из подвала больше суток? — Леонов продолжил допрос.

— Нога подвела. Ходить не мог.

— В Москву собирались? — быстро спросил Васильев.

Войтович вяло усмехнулся и не ответил. Словно про себя заговорил:

— Честно скажу, не ожидал такой бедности от вас. Проститутка стала вашим агентом!

— Вам ли говорить о чести! Разве же честный человек станет стрелять в женщину?!

— Она выдала меня! Доверился шлюхе…

— Ваше благородие, Зоя Викторовна не выдала вас, а исполнила долг советского гражданина. Вы сами выдали, господин поручик! — Леонов выглянул за дверь и позвал бойца.

— Уведите!

…Лучший в Сечереченске катафалк был украшен черно-красными бантами и лентами, гроб обшит красным крепом. Следом шли женщины. Скорбно опущены головы. Шаги медленные. И один среди них мужчина — чекист Леонов. Высокий, плечистый, с непокрытой головой, он выделялся в процессии.

Зойка-Рыжая не собиралась так рано умирать и не приготовила свой последний наряд. Семен Григорьевич купил все необходимое. Пригласил старушек, чтобы они обмыли и одели Зою Викторовну. Заплатил за катафалк и венки, гробовщикам и могильщикам.

Леонов никогда не пил чай с Зоей. И не встречался наедине. Нет, он просто не мог спокойно пройти мимо несправедливости. А в судьбе Зои Викторовны он видел лишь цепь унижений, оскорблений и надругательств. Пусть же хоть в последний раз у нее все будет по-человечески!..

Он проводил ее на вечный покой. Первым бросил горсть земли в могилу на гроб. И последним ушел с кладбища.

…А утром велел привести Войтовича снова на допрос. Постаревший, с землистым лицом, вошел тот к чекисту.

— Значит, вы отрицаете, что пробрались к нам вредить?

Войтович мотнул головой.

Леонов окликнул дежурного.

— Давай!

В комнату впустили стрелочника Никиту. Он вытер ладонью лысину и осмотрелся.

— Ваш барин? — спросил Леонов, кивнув на Войтовича.

— Вин!

— Он высматривал охрану моста через Днепр? Он записывал расположение постов?

— Вин!

— Дякую, Мыкита Левонович. Можете идти.

Войтович раздвинул плечи и, усмехаясь, сказал:

— Я стихи писал на берегу Днепра. Докажите обратное!