Антология советского детектива-14. Компиляция. Книги 1-11

Мышлаевский медленно повернулся, осуждающе покачал головой:

— Все, что вы этим сказали, не раскрывает существа дела. Но если вы желаете знать, то могу вас информировать, — сказал он и, не ожидая ответа, продолжал — Седьмого мая сего года между так называемой ЭР-СЭ-ФЭ-СЭ-ЭР и Грузией заключен мирный договор. Ной Жордания взял на свое правительство обязанность разоружать и интернировать в концентрационные лагеря наши войска, находящиеся в Грузии, а также обязался удалить из страны английские войска.

Трахомов ошеломленно молчал.

— Но вы, господа полковники, не должны отчаиваться, — продолжал Мышлаевский. — Я верю не в Жордания, подписавшего договор, а в Ноя Жордания, сказавшего на Учредительном собрании Грузии: «Запад или Восток — вот вопрос, который поставлен перед нами, и здесь колебания невозможны… Поэтому я здесь должен решительно заявить: предпочту империалистов Запада фанатикам Востока». То есть большевикам, — уточнил Мышлаевский.

— Раз виляет хвостом — продаст, — заключил Трахомов.

— Зачем? Проход отряда с оружием и боеприпасами через перевал согласован с правительством Ноя Жордания. Так что смело вперед…

Подполковник Дзюба с беспокойством слушал высокого чиновника из Крыма.

— Я это подтверждаю, господа, — воскликнул он, едва Мышлаевский закончил. — Мной получены все необходимые санкции.

— Ну, и слава богу, — успокоился Трахомов. — Что вы еще нам расскажете?

Подполковник посмотрел на Мышлаевского. Наумов воспринял его взгляд как стремление узнать, не слишком ли высокие сферы он подверг критике, свалив их к тому же в одну кучу. Не уловив одобрения, Дзюба опустился пониже:

— А послушайте, о чем ведут разговоры в салонах грузинских князей. О судьбах родины? Нет! О последнем представлении кинематографа, о популярности и ангажементах киноактера Макса Линдера. В России господствует пролетариат, а здесь — грузинская богема.

Зиновий Акимович недовольно поморщился и поднял перед собой удивительно длинный и тонкий палец. Будто дирижер, который, услышав фальшь, останавливает игру оркестра.

— Богема — не пролетариат. Мне, господа, хотелось…

Трахомов беззастенчиво перебил его:

— Меня, подполковник, интересуют не салоны князей, а военно-политическая обстановка в Грузии.

Подполковник, почувствовав в голосе старшего по званию твердость, подтянулся и стал докладывать по-военному, коротко и четко:

— Коммунисты, господин полковник, начали действовать нагло, в открытую. В ряде районов они подняли восстание, в Южной Осетии объявили Советскую власть. В Батуме большевики взорвали английский пароход «Свет», который готовился отойти в Крым с грузом бензина и нефти.

— «Свет» — английский пароход? — удивился Наумов. С каких это пор?

— Англичане купили его у генерала Томилина.

— Разве у него был собственный пароход?

— Конечно, нет. Генерал Томилин, скажу я вам, господа, умнейшая голова.

— Пройдоха, каких свет не видывал! — умозаключил Трахомов. — Верно я говорю, нет?

Подполковник не счел нужным продолжать этот разговор. Он доложил, что конный состав с вьюками сейчас будет подан к пристани, и попросил как можно скорее закончить разгрузочные работы.

— Честь имею, господа. — Комендант четко повернулся и легко сбежал по забортному трапу.

Такая поспешность обеспокоила Наумова. «Надо, что бы грузинские товарищи немедленно взяли под наблюдение движение колонны и действовали, исходя из конкретной обстановки», — решил он.

К Трахомову подошел старший помощник капитана и, небрежно вскинув два пальца к козырьку фуражки, сообщил:

— Выгрузка разрешена, сэр. Я распорядился работать двумя «стрелами». Как только концы грузовых шкентелей соединят, можно приступать.

Павел Алексеевич перевел слова старпома и спросил, чем вызвана эта спешка.

— На пароходе обнаружены большевистские листовки. Капитан решил как можно быстрее завершить все работы и покинуть берега Грузии.

— I am ghocked! *["257] — сокрушенно воскликнул полковник Наумов.

— I hope, you will get on all right.*["258] — Старпом отдал честь и удалился.

Наумов рассказал о случившемся.

Мышлаевский недовольно поморщился.

— В сложившейся острой военно-политической обстановке нельзя допустить, чтобы оружие и боеприпасы попали в руки грузинских большевиков. В этом нам могут помочь господин Тимошенко и генерал Султан Шахим-Гирей.

— Вот как? — зло произнес Трахомов. — Мы, как последние идиоты, в глубокой тайне разрабатывали план операции, чтобы, не дай бог, не узнали об этом «тифлисские сидельцы», и вот извольте: милости просим, будьте гостем.

— Вы меня не поняли, полковник. Если большевики действительно имеют успех в Грузии, то не исключен и прорыв их войск из России. В этих условиях «тифлисские сидельцы» будут вынуждены искать иного убежища. Где?.. — Мышлаевский сделал паузу. — Конечно же, в Крыму. Но ведь для этого им надо хоть чем-то реабилитировать себя. Вы поняли мою мысль?

— Слушайте, господин советник. У меня есть конкретная задача. Я не имею полномочий вести переговоры с кем бы то ни было.

Советник медленно перевел взгляд с гор на Трахомова и твердо сказал: