Антология советского детектива-15. Компиляция. Книги 1-11

Бой был короток. отхлынув после первого залпа, немцы не возобновили атаки. Непрерывно поливая баррикады из пулеметов, они выкатили на прямую наводку полевую пушку.

– Теперь конец! – безнадежно сказал матрос. – Нужно отходить…

Первым же пушечным выстрелом он был убит.

Алешка видел, как второй матрос тряс его за плечи, звал по имени, наклоняясь к самому лицу, как черными от грязи и пороха пальцами поднимал его веки и заглядывал в глаза…

Вместе с другими защитниками баррикады Алешка добежал до угла. Здесь он задержался… Парень не мог уйти, не увидев всего до конца.

Стоя над убитым товарищем, матрос палил из нагана. Расстреляв патроны, он бросил револьвер на землю, вернулся и побрел улицей. Он шел тяжело, медленно, словно забыв об опасности, а за его спиной немецкая пушка разрушала последнюю херсонскую баррикаду – взлетали обломки досок, высоко переворачиваясь в воздухе, подскочило колесо от телеги, мутным фонтаном ударило в стену ближайшего дома струей рассола из разбитой бочки. Дым затянул улицу…

На Ганнибаловской, куда Алешка попал, подхваченный потоком отступающих фронтовиков, он неожиданно увидел Силина. Размахивая большим автоматическим пистолетом, Силин пытался остановить тех, которые убегали. Взъерошенный, в разорванной на боку шинели, он бросался то в одину, то в другую сторону, хватал людей за плечи, неистово ругался, его никто не слушал. Кто-то крикнул, пробегая:

– Чего стараешься, Петр! Теперь уже все!..

Силин остановился, отрезвевшими глазами осмотрел улицу. Он, казалось, только сейчас понял, что ничего нельзя изменить. Люди, которые в панике отступали к порту, уже не представляли боевую силу. Теперь это была толпа, охваченная единственным стремлением, – спастись. Многие бросали оружие…

Силин сплюнул, огорченно покачал головой и, ссутулившись, направился к боковой улице…

Алешка догнал его.

– Товарищ Силин, вы куда?

Увидев Алешку, тот не выразил ни удивления, ни радости, ни досады. Только сказал устало:

– Вот и все, Алексей, конец!..

Мимо пробежали двое фронтовиков, срывая на бегу из шинелей красные банты – отличия командиров.

– Куда бегут, куда бегут! – сказал Силин. – Все корабли отчалили. Перебьют их в порту…

– А вы куда? – настойчиво повторил Алешка.

Непонятно почему, но в эту минуту он чувствовал себя сильнее фронтовика.

Силин неопределенно махнул рукой:

– Надо сховаться до ночи. Там видно будет.

– Пойдемте со мной, я знаю место!

– Веди…

Надо было торопиться. Немцы занимали квартал за кварталом. На одном из перекрестков Лешка увидел нескольких фронтовиков, ломавших станковый пулемет. В другом месте коренастый рабочий в промазученной до кожаного блеска ватной куртке, стоя за рекламной тумбой, стрелял из карабина. Когда кончились патроны, он пощелкал пустым затвором, перехватил карабин за ствол и с размаху ударил по булыжникам. Приклад разлетелся на куски. Рабочий скрылся за углом…

Кратчайшим путем, где через лазейки в заборах, где по крышам дровяных сараев, Лешка привел Силина к своему дому на Кузнечной улице. Здесь было сравнительно тихо: бой проходил стороной, отдаляясь к порту.

Ворота их дома были заперты. Лешка перелез через ограду, снял засов и впустил Силина.

Позади пустого курятника, возле бревенчатой стены сарая, Лешка разобрал остатки израсходованной за зиму поленницы. Под нею открылись сложенные рядком толстые доски. Лешка раздвинул их.

– Лезьте сюда, – сказал он, – скорее!..

Ни о чем не спрашивая, Силин спрыгнул в открывшуюся под досками яму. Лешка спустился за ним и аккуратно прикрыл вход.

…Это был тот самый тайник, в котором Лешкин отец прятал людей от полиции. О его существовании не знал даже хозяйственный Глущенко.

Здесь можно было стоять почти во весь рост. В углу был устроен дощатый лежак, фанерный ящик заменял стол, валялась ржавая керосиновая лампа без стекла. Пахло землей, сыростью и еще чем-то, гнилым и кислым.

Силин и Лешка сели рядом на лежак и стали прислушиваться к незатихающей стрельбе.

– В порт уже, верно, вошли, – проговорил Силин. – Умирают сейчас наши…

Лешка вдруг представил себе сбившихся в кучу людей, падающих под выстрелами, как тот матрос на баррикаде, распластанные тела убитых, кровь на земле. Все это так ярко возникло перед его глазами, что ему стало трудно дышать.

– Это я во всем виноват, товарищ Силин, я!.. Шпиона упустил. Я один виноват!!

– Брось ерунду молоть! – грубо оборвал его Силин. – Нашел время искать виновных. Все хороши! Шпионку не разглядели – виноваты. Попов не захотел моряков вернуть вовремя – виноват, я виноват, что послушал его… В другой раз будем умнее. Ты думаешь, это конец? Нет, брат, это только начало! Мы еще вернемся сюда! – Он хотел еще что-то сказать, но только вздохнул и с силой ударил кулаком по колену.

Они долго сидели молча.

Наверху стихло. Лишь изредка доносились отдельные выстрелы.

Еще через некоторое время послышались голоса: это возвращались домой Глущенко и Екатерина, прятавшиеся в подвале. Все кончилось. Херсон стал немецким.

ДОМА

Через два часа, оставив Силину винтовку и револьвер, Лешка осторожно вылез из тайника и с заднего крыльца постучался в дом.