Антология советского детектива-15. Компиляция. Книги 1-11

— Ты понимаешь, какую роль я тебе уготовил? Через тебя будет проходить «линия на закордон»! Слушай, введу немного в курс дела. Почти все европейские державы готовят вторжение в Россию. Наша задача подготовить им успех, зад большевикам подпалить. Кто, по-твоему, способен на это здесь, на Украине?

— Петлюровцы, что ли?

— Вот именно, петлюровцы. Поэтому мы стремимся заставить их действовать по нашей указке…

Алексей с сомнением покачал головой:

— Нелегкое дело! Перевидал я их на своем веку. Они ведь «щирые», за самостийную Украину. Мы для них тоже москали.

— А нам на их симпатии… — Рахуба добавил грязное слово. — Дай срок, пропишем им такую самостийность — устанут почесываться! Но, пока суд да дело, их необходимо использовать, хотят они того или не хотят!

— Да много ли с них толку? — заметил Алексей, желая навести разговор на упомянутый Шаворским повстанком. — Расползлись, как муравьи, каждый в сторонке покусывает.

— Ошибаешься! Есть уже по крайней мере две большие петлюровские организации, и с представителем одной из них вы как раз должны встретиться в воскресенье. Называется она «Всеукраинский повстанком», запомни. Постарайтесь наладить с ними постоянную связь и договориться о взаимодействии. Если это получится, успех обеспечен! Главное сейчас — усилить повстанческое движение. И тогда большевикам крышка! Советская власть сама себя изживет. Хозяйственного опыта у большевиков нет. Они и в мирной обстановке не могут ничего организовать, а при сложностях внутреннего порядка они спасуют! Они опустят руки! Только не дать угаснуть огню! Они не сдюжат!… — Он хватал Алексея за рукав, горячо дышал ему в лицо гнилостным запахом изо рта.

И этого человека Алексей должен был завтра сам переправить за границу!…

— Ты с шифровкой знаком? — спросил Рахуба.

— Нет, не приходилось.

— Сейчас займемся. Возьми у Золотаренко бумагу и чернила…

…Когда Рахуба уснул, Алексей в комнате Золотаренко написал Инокентьеву записку:

«Дядя сегодня уезжает с Большого Фонтана. Считаю, пусть едет. Сообщите, где встретимся: много новостей».

Утром Золотаренко по пути на базар (жена его сказалась больной) доставил записку по адресу. Ответ принес на словах: «Пускай едет. Встретимся послезавтра утром, где всегда».

К вечеру Алексей уже бойко шифровал любые тексты, которые сочинял для него Рахуба. Его понятливость и отличная память еще больше укрепили Рахубу во мнении, что, завербовав этого парня, он сделал отличное приобретшие для «Союза освобождения России»…

В семь часов вечера Золотаренко впустил с черного хода невысокого человечка в замызганной матросской робе, с кнутом, переброшенным через плечо.

— Кто за рыбой? — опросил человечек сипло. — Экипаж готов.

Он снял с головы широкополую соломенную панаму, и Алексей увидел обрюзгшее водянисто-розовое лицо Фомы Костыльчука, того самого «представителя гужевого транспорта», который ратовал за свободу на митинге в Оперном театре.

Перед выходом Рахуба у себя в каморке передал Алексею объемистую пачку денег.

— Это на личные расходы, — сказал он, — после еще подкину. Не пропей, деньги будут нужны.

— Я непьющий.

— Знаем мы вас!… — недоверчиво проворчал Рахуба.

Алексей сам натянул ему сапог на больную ногу и помог опуститься по черной лестнице во двор, где в глухом тупичке за сараями стояла телега, груженная пустыми бочками. Между бочками уложили Рахубу, сверху накинули брезент, Алексей уселся рядом с Костыльчуком, и два тощих битюга потащили телегу со двора…

За Куликовым полем их единственный раз остановил милицейский пост.

— Куда едете?

— За рыбой к артельщикам на Средний Фонтан, — ответил Алексей.

— Для кого рыба?

— Помголу.

— Нашли время: на ночь глядя! Жизнь надоела?

— Чего ж делать, товарищ начальник! — посетовал Алексей. — Велено сегодня доставить, а то нынче, того гляди, рыба и посуху уплыть может. Авось довезем!

Начальник поста, чернявый парнишка в солдатских обносках, вооруженный кавалерийской винтовкой, мельком оглядел телегу, постучал кулаком по одной из бочек и тем ограничился.

— Езжайте.

За городом на телегу подсели ожидавшие на трамвайной остановке Микоша и Варфоломей Гиря.

На четырнадцатую станцию Большого Фонтана приехали уже в (полной темноте. Телегу загнали в сад какой-то брошенной дачи. Повиснув на плече Алексея, Рахуба сам доковылял до обрыва. По крутой лесенке к берегу его спускали на руках.

Внизу Микоша посвистал тихонько, и из темноты отозвался Битюг:

— Есть. Тащите сюда.

Рахубу поместили в узкой расщелине берегового оползня.

Ждали долго. От воды тянуло влажным теплом. Гладкие неторопливые волны размеренно и грузно падали на гальку. Провожающие рассредоточились: Костыльчук и Гиря дежурили на обрыве, Битюг и Микоша следили за морем — один с терраски, возвышавшейся метра на два над пляжем, другой залез под скалу и время от времени зажигал там фонарь.

Рахуба шептал Алексею:

— Живи пока у Золотаренко, на моем месте, но подыскивай еще квартиры. Явятся люди от нас — устрой.

Алексей уверенно пообещал:

— Устрою!