Антология советского детектива-15. Компиляция. Книги 1-11

— Дело в том, что они кого-то ждут из-за кордона. Вот где можно зацепиться. Слушай теперь внимательно, Михалев. Тех, что являются оттуда, они проводят через три-четыре этапа. План Оловянникова такой: когда «гость» приедет, перехватить его, выяснить, с чем прибыл, и узнать все пароли. Если окажется, что его здесь не знают, тогда… введем в дело тебя. Пойдешь вместо «гостя». — Он выпрямился и несколько мгновений смотрел на Алексея, стараясь, видимо, понять, какое впечатление произвели его слова.

— Вон что… — произнес Алексей.

— Как тебе все это покажется? Справишься?

Алексей ответил не сразу. Сдвинув брови, он смотрел на раздвоенный огонек лампы. В прозрачной глубине его зрачков мерцал холодный желтоватый отсвет. И, глядя в эти глаза, Инокентьев подумал, что, хотя сидящий перед ним человек молод, Оловянников, пожалуй, не ошибся в выборе.

— Так как же? — поторопил он.

Алексей медленно проговорил:

— Кто его знает. Нужно справиться.

— Очень нужно! — сказал Инокентьев. — Судя по всему, заговор самый крупный за последнее время. К тому же есть одна тонкость… Спрашивается, почему нам понадобился чекист из другого города? Думаешь, у нас своих не хватает? Хватает! И кое-кто уже проник в организацию. Но связывать тебя с ними мы не будем. Почему? Скажу тебе прямо, Михалев: похоже — какая-то контра пробралась в чека. Выяснить, кто именно, — это тоже твоя задача. Потому и нужен человек, которого в Одессе не знают ни свои, ни чужие.

— Понятно. — Алексей тоже вынул кисет и принялся молча свертывать козью ножку.

Инокентьев пристально следил за его лицом, ища на нем признаки сомнения или нерешительности. Но лицо у парня было спокойное, малоподвижное, и при всей своей опытности Инокентьев не мог понять, какие мысли бродят у него в голове.

«Крепкий, кажется», — подумал Инокентьев. Но на всякий случай сказал:

— Давай начистоту. Тебя Оловянников выбрал… Он, конечно, в этом разбирается. Но я-то тебя не знаю… Дело тебе предлагается трудное. Опасное дело. Если сомневаешься или не уверен в себе, лучше сразу скажи. Такой случай, как сейчас, вряд ли еще представится, и действовать надо наверняка. Значит, и человек нужен, который на все готов. В одиночку придется работать. Чуть ошибся — и пропал.

— Это верно! — сказал Алексей, Он помолчал и вдруг смешливо растянул губы: — Того и гляди, испугаете меня, товарищ Инокентьев. Придется домой возвращаться. А ведь дело-то не опаснее других. Давайте уж не передумывать.

— Ну, коли гак, передумывать не будем, — сразу согласился Инокентьев. Парень все больше нравился ему. — В таком случае надо договориться…

Договорились они на том, что Алексей до начала операции поживет у Синесвитенко. Хозяин — бывший красноармеец и личный друг Инокентьева. Мальчонка у него смышленый и умеет держать язык за зубами. Алексею не мешает использовать свободное время для знакомства с городом. Что касается связи, то ее будет осуществлять Синесвитенко. А если случится что-нибудь непредвиденное, то вот адрес еще одной конспиративной квартиры, куда Алексей может перебраться, но лишь в самом крайнем случае. Пароль тот же.

— Когда приедет Оловянников, я тебе сообщу, — сказал Инокентьев, вставая.

Они пожали друг другу руки. Инокентьев надвинул на лоб выцветшую фуражку-мичманку, на все пуговицы застегнул бушлат, чтобы не было видно армейской гимнастерки, и ушел.

Алексей вернулся к столу, придвинул лампу и взял в руки фотографии.

"ТИХАЯ" ОДЕССА

Наступили дни, которые Алексей Михалев прожил тихо и безмятежно, как не доводилось ему ни разу за последние четыре года. Свободного времени было хоть отбавляй. Хочешь — спи, хочешь — броди по городу.

Синесвитенко исчезал из дому чуть свет: у него были дела на заводе сельскохозяйственных машин. Вечерами по дороге домой он где-то встречался с Инокентьевым, получал от него паек для Алексея и неизменное распоряжение: ждать.

По утрам, закусив пайковой воблой и чаем с сахарином, Алексей с Пашкой отправлялись в город. Босиком (сапоги в целях экономии Алексей оставлял дома) они обошли всю Одессу, побывали в Лузановке и на Ближних Мельницах, исследовали заброшенные особняки Французского бульвара, купались на городском пляже— Ланжероне, удили рыбу с бурых камней Большого Фонтана. Пашка всегда таскал в кармане самодельную леску, свитую из конского волоса, и набор настоящих рыболовных крючков — бесценный по тем временам дар Инокентьева. В жестяной коробочке из-под монпансье у него никогда не иссякал запас дождевых червей. Случалось, к ужину они приносили увесистую связку бычков, а иной раз улова хватало даже для «коммерческих операций» на рынке: бычков удавалось выменивать на крупу и жмых, из которых Синесвитенко умел стряпать вкусные лепешки на пахучем «нутряном» жире из Алексеева пайка.