Антология советского детектива-15. Компиляция. Книги 1-11

Письма были любовными. Если бы не знать их автора и нынешнее его ремесло, можно было подумать, что шлет их из Варшавы смертельно истосковавшийся и усталый мужчина. Настойчиво пишет о затянувшейся долголетней разлуке с любимой женщиной, о немеркнущих своих чувствах, о надеждах на лучшее будущее, без устали повторяет в каждом письме, что жаждет мира, тишины, скромного домашнего счастья. Но в том-то и была загвоздка, что Александр Иванович слишком хорошо знал, какого рода деятельностью занят начальник разведслужбы у Бориса Савинкова. Да и сам способ переписки при содействии дипломатических курьеров не внушал доверия.

Естественно, что жизнь тихой конторщицы торфяного треста интересовала теперь чекистов во всех подробностях, хотя не было в ней, в этой обыденной жизни одинокой женщины, ничего подозрительного. В половине девятого спешит к себе в трест, в пять возвращается домой. Ни встреч сомнительных, ни тайных свиданий. Дипкурьер и тот не появился в обычный срок.

Еще острее стал этот интерес, когда в ГПУ поступила достоверная информация о предполагаемом в ближайшее время визите в Петроград самого начальника савинковской разведслужбы. Сигнал из Москвы, таким образом, подтверждался.

Информация, к сожалению, была скудной. Не сообщалось ни сроков переброски через границу, ни маршрута. Вдобавок из другого источника почти одновременно поступили данные иного свойства. Согласно этим данным, капитан Росселевич будто бы разочарован в Савинкове, тяготится своими обязанностями в штабе и не прочь бы плюнуть на все, вернувшись на родину с повинной.

Происходило все это в начале июня. Хлестали беспрерывные дожди, спешно формировалась оперативная группа чекистов для скорейшей ликвидации банды Леньки Пантелеева. О вооруженных выступлениях савинковцев еще не было слышно.

Получив согласие Мессинга, Александр Иванович усилил присмотр за конторщицей торфяного треста. Расчет его был прост и, казалось, безошибочен: появившись в Петрограде, все равно в каком качестве, зарубежный гость непременно попытается связаться со своей супругой.

Ободряющим подтверждением этого плана послужила и перехваченная чекистами почтовая открыточка из Пскова. Некто с крайне неразборчивым почерком уведомлял Людмилу Евграфовну, что в пятницу 10 июня ей надлежит весь день быть дома, поскольку должны привезти обещанные продукты. Открыточку, конечно, вручили адресату.

В пятницу, как и следовало ожидать, Людмила Евграфовна в торфяной трест не пошла, сообщив по телефону о своем «недомогании». Спустя пять минут к ней на квартиру явились оперативные работники. Предъявили растерявшейся хозяйке ордер, заняли удобные позиции, позволявшие наблюдать за всеми входящими в подъезд дома. С этой минуты никто не смог бы выйти из квартиры Людмилы Евграфовны, пока не будет захвачен зарубежный визитер.

Операция была подготовлена достаточно надежно. Так, во всяком случае, думалось Александру Ивановичу.

Специальные люди присматривали за сквером напротив дома, откуда открывался удобный обзор.

И все же гость из Варшавы не попал в расставленную для него ловушку.

Около полудня в квартире Людмилы Евграфовны раздался робкий звонок с черного хода. Механизм засады мгновенно сработал, дверь распахнулась, пришедшего задержали.

Увы, это был не Росселевич. Перед чекистами, переминаясь с ноги на ногу, испуганно топтался оборванец-беспризорник, спрашивал хозяйку квартиры. Пока с ним разбирались, пока выясняли, кто прислал его с угла Невского и Надеждинской, приказав вручить Людмиле Евграфовне сумку с продуктами, время было упущено. Именно на это и рассчитывал сверхосторожный визитер: долгое отсутствие беспризорника послужило ему сигналом опасности.

На розыск Беглого Муженька немедленно выехали бригады оперативных работников. Перекрыты были все вокзалы, конечные остановки трамваев, гостиницы, пивные заведения, ночлежки. Резидент Савинкова бесследно исчез.

Такова была эта злополучная история с упущенным вражеским агентом.

— Похоже, что не мог он скрыться из Петрограда, — сказал Мессинг на разборе неудачной операции. — Спрятался, должно быть, в запасную нору, будет дожидаться удобного случая…

Александр Иванович придерживался того же мнения, хотя где-то в глубине души допускал и другой исход. Было в этом Росселевиче что-то непонятное, упорно не поддающееся обычным представлениям о людях из савинковского гнезда. Взять его письма, к примеру, тоскливые, наполненные неподдельным человеческим чувством. Но, с другой стороны, надо было считаться с реальными фактами. Обманул их Беглый Муженек с находчивостью опытного разведчика.

Так или иначе, а, отправляясь в Псков, Александр Иванович надеялся разрешить загадку исчезнувшего резидента. Основное, казалось ему, докопаться до нелегального адреса Беглого Муженька. Петроградские его связи, явки, пароли — вот что требовалось выяснить в первую очередь.