Антология советского детектива-17. Компиляция. Книги 1-15

— Знаете, отлично знаете, это могут подтвердить многие. Вас видели сидящими вместе в кафе, выходящими, также вместе, из ресторана. Заранее сговорившись с Долгополовым, вы пришли к Лещенко и стали требовать у него монету. Лещенко не хотел пускать вас в квартиру, но в это время по телефону позвонил Долгополов. Не знаю, о чем говорили Долгополов и Лещенко, но подозреваю: Долгополов заранее незаметно для Лещенко положил монету в сейф и, так как Лещенко сообщил ему по телефону о вашем требовании, сказал, что монета, которую вы хотите получить, в сейфе. Лещенко открыл сейф, увидел монету и впустил вас в квартиру. Вы хладнокровно убили его, забрали монеты из сейфа и ушли. Затем одну или несколько из похищенных монет вы передали иностранцу, получив от него соответствующее вознаграждение. После этого решили улететь из Ленинграда и с этой целью приобрели в Зеленогорске билет на самолет Ленинград — Сочи. — Я достала из папки склеенные клочки авиабилета и показала Лагину. — Но потом справедливо решили, что увезти похищенную коллекцию на самолете будет трудно, если не невозможно. Поэтому вы выработали другой план — передали коллекцию Долгополову, который позавчера утром специально приехал для этого в Лугово. Есть свидетели, видевшие его машину; есть слепки и фотографии следов, оставленных протекторами этой машины. Пожалуйста. — Я протянула Лагину пачку фотографий. Он молча просмотрел их, вернул мне. — Факты, Лагин, неоспоримые факты подтверждают ваше участие в преступлении. Поэтому единственное, что вам остается, — признаться в содеянном. Другого пути нет.

Некоторое время Лагин сидел, что‑то обдумывал. Наконец поднял глаза, мне на секунду стало не по себе, в этих глазах стояла стальная решимость.

— Факты… Нет, Юлия Сергеевна. Не вижу я никаких неоспоримых фактов. Коллекции я не брал, иностранцам ничего не передавал, Лещенко не убивал, вот и весь сказ. Следы машины — и что? Человека, о котором вы спрашиваете, я не знаю, мало ли зачем его машина приезжала в Лугово?

— И билет на самолет вы не покупали?

— Покупал, ну и что? Человек не имеет права купить билет на самолет? Тем более я не улетел.

Лагин смотрел не мигая. Мне показалось, следующий вопрос будет к месту:

— Скажите, Лагин, вы знаете Марину Андреевну Шахову?

Лагин сцепил руки, заложил их за затылок, потянулся. Покачал головой:

— Юлия Сергеевна, запрещенный прием. Ну при чем тут Марина Шахова?

— Так вы знаете ее?

— Знаю, ну и что? С Мариной Шаховой я встречаюсь больше года, можете считать, это моя невеста. Удовлетворены?

— Удовлетворение здесь ни при чем, дело в факте вашего знакомства. — Сказав это, подумала: без очной ставки не обойтись. Нужно лишь выбрать момент, когда она принесет наибольшую пользу.

Лагин скривился:

— При чем тут факт нашего знакомства? Ко всему, о чем здесь говорилось, Марина Шахова не имеет никакого отношения. Оставим Шахову. Так вот: если вы думаете, что я изменю показания, — напрасно. Лещенко я не убивал, перед законом я чист, от милиции не скрывался. Можете допрашивать хоть каждый день, хоть два раза, буду стоять на своем. Все.

После того как Лагина увели, я посмотрела на Уварова.

— Константин Кириллович? Ваше мнение?

Эксперт держал перед собой раскрытый блокнот; лист был испещрен контурами «Елизаветы». Вздохнул:

— Мнения‑то у меня и нет. Все, что касается нумизматики, запутано до последней степени. И в то же время как будто чисто. Я так и не смог понять, была ли эта самая «Елизавета» подлинной или фальшивой, но, скорее всего, она была фальшивой. Это что касается нумизматики.

— А в остальном?

— В остальном у вашего Лагина все сходится.

— У моего Лагина… Константин Кириллович, вы видите, какую он выдвигает версию?

— Вижу.

— И что скажете? Это же липа, сплошная липа.

Уваров долго молчал. Наконец тяжело вздохнул, встал.

— Жаль Арвида Петровича. Жаль. Не хочу вас огорчать, Юлия Сергеевна, но, кажется, вы ничего не сможете с этой версией поделать. Если вам будет нужна моя помощь, звоните. Помните, я не сплю до поздней ночи. Сам же я сейчас позвоню Владимиру Анатольевичу, мне нужно уточнить с ним кое‑что. Потом позвоню вам.

— Спасибо.

Уже после ухода Уварова я сказала себе:

— Нет, я смогу что‑то поделать с версией Лагина. Смогу. Увидите, смогу.

Чуть позже позвонил Русинов. Он только что поговорил с Уваровым и подтвердил: в показаниях Лагина о «Елизавете» он, как и Уваров, видит много неясного.

26