Антология советского детектива-18. Компиляция. Книги 1-15

— Вот только ключи, — сказал Миша. — Не лезут они никуда…

Ключи пока не находились. Мишины упражнения с миноискателем оставались лишь упражнениями…

Миша притормозил перед поваленным деревом и бросил машину вправо, в объезд. Дорога как-то незаметно сошла на нет, только по просвету между стволами можно было догадаться, что она когда-то тут проходила.

Наконец впереди показалась большая поляна, поросшая мелким осинником. Поляну окружали высоченные мачтовые сосны. От старого лесного кордона действительно не сохранилось «ни рожек, ни ножек». С трудом отыскали место, где стояла избушка.

— Почему перенесли кордон? — спросил Кириллов.

— Из-за воды, — лаконично ответил Миша.

— То есть как?

— Родничок тут был. — Миша махнул рукой куда-то в сторону леса. — Иссяк он, ну и все дела… Пробовали колодец рыть, ничего не вышло — ушла вода…

«И все дела», — грустно подумал Кириллов, разглядывая едва приметный красный бугорок — все, что осталось от русской печки, когда-то обогревавшей хату. Потом перевел взгляд на «газик», стоявший метрах в трехстах.

— А куда вела дорога?

— В Нальск можно было проехать.

— На восток?

— Да, — подтвердил Миша, рассеянно поглядывая по сторонам. — По шоссе покороче, но, говорят, ездили и так… Пока кордон стоял… Потом забросили дорожку…

— И сколько отсюда до Нальска?

— Километров тридцать пять набежит.

— А по шоссе?

— По шоссе от Нылки полсотня.

Разница равнялась пятнадцати километрам. Совсем небольшой крюк. Но почему та женщина выбрала более длинную дорогу? Неужели все делалось с умыслом? Неужели дети были заранее обречены? Каким же чудовищем надо быть, чтобы решиться на такое? И какой во всем этом был смысл?

— Да, загадочная история получается, — вздохнул Миша. — Как с той кошкой.

— С какой кошкой?

— С моей, — сказал Миша. — Мы тогда в Нальске жили.

Он затоптал окурок и стал неторопливо рассказывать про кошку. Это была, по его словам, во всех отношениях замечательная кошка. Но все ее достоинства смазывались, как считал Миша, одним существенным недостатком. Кошка излишне активно заботилась о продолжении рода. Сама она, конечно, придерживалась на этот счет другого мнения. И поэтому всегда удивлялась, когда замечала, что произведенные ею котята куда-то внезапно исчезали. Наконец ей надоело удивляться, и в один прекрасный день, ощутив, что пришла пора рожать, кошка покинула квартиру. Отсутствовала она месяца три.

— А потом нашлась, — сказал Миша.

— Что же тут загадочного?

— Будет и загадочное, — пообещал Миша.

Кошку нашли в подвале. Подвал был разбит на отсеки по числу квартир. Один отсек считался ничейным. Чтобы он не смущал ребятишек, которые любят такого рода таинственные места, на дверь ничейного отсека был повешен замок. Там и обнаружили кошку. И не просто под замком, а еще и в сундуке, под крышкой. Сколько времени она там провела и как там оказалась, установить не удалось. Но сидела, вероятно, давно, поскольку от кошки остались фактически шкура да кости. Впрочем, она еще была способна мяукать.

— А ключ от этого отсека у нас в кухне висел, — сказал Миша.

— Ну и как же? Распутали эту историю?

— Спросить было некого, — сказал Миша. — А кошка молчала.

— Н-да, — протянул Кириллов. — Спросить действительно некого. Это ты по какому случаю аллегорию сочинил?

— Почему аллегорию? Был факт.

Да, был факт. Был факт, который не поддавался объяснению. А кошка молчала. Но не сама же она полезла в сундук… Посадили ее туда…

Посадили…

Телефон заливисто зазвонил в четвертый раз. Кириллов дернул головой, отмахиваясь от звонка, как от назойливой мухи. Три раза на протяжении последних пяти минут он высовывал руку из-под одеяла, хватал трубку, произносил неизменное «да, да», но в ответ слышалась только бравурная музыка, под аккомпанемент которой бодрый баритон предлагал встать на коврик у окна и по счету «раз» приступить к выполнению упражнения из комплекса утренней гимнастики.

Коврика в номере не было. За окном хлестал дождь. В комнате было сумрачно. И Кириллов поплотнее натягивал одеяло.

Телефон заливисто зазвонил в четвертый раз. «Пошел к черту», — сказал Кириллов и нехотя высунул руку из-под одеяла. Радиобаритон куда-то исчез. Голос телефонистки деловито сообщил:

— Говорите, Баку на проводе.

И тут же в трубке зарокотало:

— Привет, Кириллов… Хусаинов говорит… Ты меня помнишь еще?

Вопрос был праздный. Знали они друг друга больше двадцати лет. Когда-то давно жили в одной комнате в общежитии. Потом, как это случается с людьми, которые остаются верными своей профессии на всю жизнь, встречались не раз на семинарах, совещаниях. А года полтора назад вот так же, по одному делу, пришлось вместе работать. После обмена обычными в таких случаях вопросами: как семья, как дети, Хусаинов сообщил:

— Запрос твой ко мне поступил.

— Поэтому и тянул? — осведомился Кириллов. — Для старого дружка…

— Ты в Баку бывал? — поинтересовался Хусаинов. Это был тоже праздный вопрос. Хусаинов отлично помнил их недавнюю встречу в Баку. Поэтому он, не дожидаясь ответа, спросил: — Строительство видел?

— Ну… — нетерпеливо подтолкнул его Кириллов.