Антология советского детектива-19. Компиляция. Книги 1-28

Рамиз появился в половине четвертого, когда оперативники стали уже заметно нервничать — не придет, что ли? Одет он был в светлый короткий плащ, талия перехвачена поясом. Белый шарф на груди а чорная, с большими полями, шляпа заметно изменяли внешность Мамедова, в полумраке кафе Кубасов не сразу его и узнал, но, приглядевшись, помахал рукой, позвал к столику.

Они поздоровались, сели, «Кубик» предложил вина, и Рамиз, глянув на бутылку, согласился — давно уже не пробовал он «Цинандали».

— Опаздываешь, Рамиз, — недовольно выговорил Володя. — Я уже собрался уходить. В следующий раз не задерживайся, у меня жизнь расписана по часам.

Извини, дарагой, — распевно и виновато проговорил Рамиз.

Он не стал, разумеется, говорить «Кубику», что пришел к кафе минут сорок назад, побродил по улице, поглазел — нет ли чего подозрительного. Но центр города жил привычной шумной жизнью: у кинотеатра толпился народ, спрашивал лишние билетики на какой-то американский боевик, тут же, на улице, бодрая старушонка в белом халате, надетом поверх плаща, предлагала женщинам узнать свой вес, а мужчинам — силу, шустрый паренек вертел на столике стеклянную шарманку-лотерею, зазывал испытать счастье — выиграть «Трех мушкетеров» или «Нечистую силу» Пикуля. Прохаживались у кинотеатра а двое экипированных резиновыми дубинками милиционеров, совсем еще юнцов, цыплячьи шеи которых торчали из свободных форменных рубашек. Вид у милиционеров был грозным, решительным, а Рамиза он развеселил — уж очень длинными качались дубинки для низкорослых этих блюстителей порядка.

Володя налил вина в узкие высокие бокалы, они с Ремизом выпили, оценивающе, как бы еще раз проверяя, глядя друг на друга.

— Ну? — спросил «Кубик». — Принес?

— Да. — И Рамиз вынул из кармана пиджака коробочку от женских часов. — Смотри.

Володя раскрыл коробочку — золотая «сигарета» тускло блеснула в желтом свете плафонов.

— И вы теперь посмотрите, Эльдар Муслимович, — вежливо проговорил Кубасов и положил перед Мамедовым свое служебное удостоверение.

— Гос… безо… пасность?! Вы?!

— Да, Эльдар Муслимович.

Мамедов рванулся было со своего места, но трое мужчин шагнули к их столику откуда-то из полумрака кафе, крепко взяли его за руки.

— Спокойно, Мамедов! Идите к выходу!

Мало кто в «Погребке» обратил внимание на случившееся, а если, и обратил, то не понял, что к чему…

На предварительном допросе Мамедов назвал имя человека, у которого он давно, год примерно назад, покупал слитки, — Криушин Эдуард. Сейчас Криушина нет в городе, он куда-то уехал, где брал золото — неизвестно, он, Мамедов, не спрашивал.

— А где работал Криушин? — спросил Русанов.

Он, лже-Рамиз, Кубасов и Коняхин сидели в кабинете, слушали сбивчивый, взволнованный, но, судя по всему, довольно правдивый рассказ Мамедова о приобретении и сбыте золотых «сигарет». Факт задержания Рамиз переживал страшно, он и сейчас, спустя два часа, все еще не мог прийти в себя, руки его заметно подрагивали, Выразительные черные глаза суматошно бегали по лицам чекистов, жила в них плохо скрытая досада, смешанная с гневом и недоумением: да как же так?! Как мальчишка попался, и мальчишки ведь провели. Тьфу!

— Вы расскажите нам, Мамедов, о Криушине, — потребовал Русанов. — Только подробнее, в деталях. Они нам пригодятся. Как он выглядит, в чем ходит, какие особые приметы, где вы с ним и при каких обстоятельствах познакомились, как часто получали от него золотые слитки, кто их делал?… И ничего не выдумывайте. Мы, как видите, все это будем записывать, — и он кивнул на магнитофон, стоявший перед Коняхиным.

— Да чего ж тут выдумывать, — горестно вздохнул Мамедов.

Он помолчал, попросил разрешения закурить, стал рассказывать.

…Криушину Эдуарду лет тридцать с небольшим, высокий, симпатичный, носит золотую коронку на одном из верхних зубов, на правой руке — большие японские часы с голубым циферблатом…

— Брюнет, блондин? — уточнил Русанов.

— Такой вот, как… — Мамедов глянул на Кубасова, — как товарищ Кубик Володя.

Чекисты невольно заулыбались.

— Это оперуполномоченный лейтенант Кубасов, он вам уже представлялся в кафе, — сказал Русанов.

— Да-да, я и говорю… Криушин темноволосый, волосы немного вьются… Одежду я не помню, гражданин Русанов, обычная: штаны, рубашка, куртка или плащ… Не знаю. Галстуков он никогда не носил, вот это я помню, — Мамедов повел шеей, ослабил узел своего пестрого галстука. — Встречались мы много раз — может десять, может пятнадцать.

— Сколько времени вы были знакомы?

— Года два. Это до того, как он уехал из Придонска.

— Понятно. Дальше.

— Встречались мы в разных местах — и на улице, и в кафе, только не в «Погребке», — Мамедов боязливо глянул на Кубасова. — У меня в гараже встречались…

— А познакомились как, Мамедов?

— Просто. В ювелирном магазине. Я смотрел витрины, Криушин подошел, оказал, что у него есть то, чем бы я заинтересовался. Мы вышли из магазина, пошли в сквер, что за кинотеатром, посидели, поговорили… Потом он показал слиток.