Антология советского детектива-2. Компиляция. Книги 1-11

«На сегодняшний день арестовано 65 террористов. Все сведения, могущие быть полезными в деле завершения этой операции, немедленно сообщать мне лично», — заключил Фриче вводную часть, и далее следовало:

«Приказываю: комендантам Бартенхауза и Барта, а также комендантам лагерей военнопленных, особого польского лагеря, лагеря «восточных рабочих», коменданту лагеря военнопленных французов, начальнику охраны «Мариине» производить ежедневные обыски всех вышеперечисленных категорий лиц как военнопленных, так и цивильных при выходе с завода, а также провести тщательный обыск во всех лагерях как военнопленных, так и гражданских лиц.

Начальника радиостанции «Мариине» Эрнста Бауера отправить в штрафной батальон на Восточный фронт.

Начальника охраны оружейного завода Барта оберштурмфюрера СС Томаса Липке отправить на Восточный фронт с переводом из СС в общевойсковое соединение.

Задержать представление на повышение в чине на командира первого охранного отряда штурмфюрера Енихе».

На этом приказ заканчивался.

— С меня довольно, Ганс, освободи меня от этой службы, — обратился Енихе к Шлихте, закончив чтение бумаги. — Я не гожусь для этой работы. Ты сам говорил, что в этих делах нужен особый нюх, а у меня его нет.

— Успокойся. Чего ты горячишься? Подумаешь — отделался шишкой.

— Нет, Ганс, это не так. Это пятно на моем мундире. Я привык драться с реальным врагом, а не с призраками.

— Успокойся, еще раз говорю тебе. Никто тебя не тронет. Прочитай лучше еще один приказ.

В приказе по войскам СС сообщалось о присвоении званий ряду лиц высшего состава, в числе их был и Штайнгау. Он получил высшее звание в войсках СС, став обергруппенфюрером.

— Это значительно важнее для тебя, чем первый приказ. Советую сейчас же дать поздравительную телеграмму Штайнгау, — сказал Шлихте.

— Ты так думаешь?

— Конечно!

— Хорошо, Ганс, спасибо за совет.

* * *

Аресты на этом не закончились. Они продолжались весь февраль.

В лагере «восточных рабочих» Бриксмандорф в блоке № 2 под полом было обнаружено четырнадцать пистолетов системы «вальтер», в лагере французских военнопленных в щели откопали части пулемета.

Обо всем этом Енихе через Росмайер сообщил в Центр.

Это был, пожалуй, самый мучительный, самый тяжелый месяц для Енихе.

Так как погода по-прежнему была нелетной, ему каждый день приходилось присутствовать при обысках. Заключенные не раз обжигали его полными ненависти взглядами.

Енихе пытался выяснить у Шлихте, кем была раскрыта подпольная организация, но комендант то ли сам мало знал об этом, то ли что-то утаивал. Он только сказал, что аресты начались сразу в трех разных лагерях в группах людей, не связанных между собой по работе.

Енихе сообщил об этом в Центр.

Глава четырнадцатая

В сводках Верховного командования вермахта все чаще говорилось о сокращении линии фронта. Назывались новые немецкие города, новые направления. В Постлау появились беженцы из Восточной Пруссии и Померании. Одна тотальная мобилизация следовала за другой, даже партайлейтер Шпандау грозился пойти в армию, «чтобы остановить варваров с Востока».

Большую часть времени он проводил на «Мариине», где девушки из «Арбайтсдинст» рыли окопы широкого профиля и устанавливали противотанковые надолбы. Здесь было столько юбок, что у партайлейтера рябило в глазах. Иногда он произносил патриотические речи «в духе доктора Геббельса», как выразился Еккерман. Главный конструктор стал совсем несдержанным в разговорах и часто заводил их даже при посторонних. «Германия катится в бездонную пропасть с неслыханным ускорением», — как-то сказал он Енихе.

Тревоги объявлялись теперь днем и ночью, а форалярм не прекращался сутками. На форалярм никто не обращал внимания, иначе жизнь в стране должна была бы остановиться. Ночью города погружались в жуткую настороженную тишину, старались раствориться в тумане, но в марте установилась ясная погода, и не только днем, но и ночью, и налеты участились.