Антология советского детектива-2. Компиляция. Книги 1-11

— Я делал это не ради денег… и не ради славы…

— Ну что ж, если ты не против, я рискну, не откладывая… Чем раньше выйдет эта книга, тем лучше.

Прощаясь, они крепко обнялись. Уже у двери Фак остановил Мирбаха:

— Ты забыл свою папку.

— Нет, это тебе.

— Что это?

— Дополнительные материалы.

— Значит, ты знал, что я поступлю именно так?

— Нет, Мак… Но я взял их на всякий случай…

Когда Мирбах ушел, Фак с нетерпением раскрыл папку. Там было двести с лишним страниц машинописного текста. К рукописи прилагался список бывших нацистов, которые связаны с секретными операциями на Грюнзее. Он скользнул глазами по списку. Его интересовало, есть ли кто-нибудь в этом списке, проживающий в настоящее время в Австрии. Вот Эрих Розенкранц.

«В 1945 году руководил затоплением в Грюнзее ящиков с секретными документами и фальшивыми деньгами».

О Розенкранце в рукописи Мирбаха Фак нашел несколько разрозненных выписок.

Эти выписки, выдержки из речей Розенкранца, как нельзя лучше ложились в книгу с названием «Двуликий Янус».

21 апреля 1944 года Розенкранц в речи «К матерям солдат» говорил:

«Вам выпало счастье быть современниками Адольфа Гитлера. Фюрер лучше всех знает, дальше всех видит, каким путем должен идти немецкий народ к достижению великой цели. Вы и ваши дети всеми силами должны способствовать выполнению исторической миссии, предначертанной нам Адольфом Гитлером».

Сам Розенкранц не щадил сил, чтобы как можно лучше «способствовать выполнению этой великой миссии». В 1939 году в «Кенигсбергер альгемайне цайтунг» он писал:

«Восточная Пруссия всегда уделяла большое внимание польской опасности. Несомненным успехом Германии является германизация польских земель. За несколько лет нашего пребывания в уезде Штум число детей в польских школах сократилось больше чем вдвое. Эти цифры говорят сами за себя. Тот, кто теряет молодежь, тот теряет будущее…»

В 1943 году, вернувшись из поездки по оккупированным районам России, Розенкранц публично заявил:

«Славянами может управлять только твердая рука. Тот, кто верит, что может добиться чего-нибудь от славян мягким обращением, глубоко заблуждается. Такие взгляды могут формироваться не в национал-социалистской партии, а в каких-то интеллигентских клубах. Нужно всегда помнить, что и в прошлом попытки белых людей относиться с доверием к туземцам всегда кончались тем, что последние платили им за это изменой…»

«В этих словах весь Розенкранц, подлинный», — подумал Фак. Он вспомнил свою первую встречу с Розенкранцем, его рассказ, лицемерный и лживый.

Послушать его и ему подобных, так они только и пеклись о благе немецкого народа. Именно поэтому они захватили Австрию, его Австрию?

…Максимилиан поднялся, расправил плечи: затекли лопатки. Сквозь полуприкрытые шторы пробивался серый рассвет. Фак подошел к бару. Налил вина и выпил. Потом раздвинул шторы и открыл окно.

Город еще спал. Как спал он и в то утро, когда к его предместьям подходили чужие танки. И хотя Максимилиан знал, что в это утро, в этот час городу, который он любит, не грозит пока никакая опасность, чувство тревоги все больше и больше охватывало его.

Глава одиннадцатая

Питер Гарвей занимал скромный номер в гостинице «Диана», которая находится рядом с новым Римским вокзалом.

Из окна его номера хорошо был виден роскошный отель «Метрополь» на другой стороне улицы. Там, в одной из комнат, за столом сидели Клаус Клинген и полковник в отставке, бывший сотрудник СИФАР, а ныне редактор ультраправой газеты — Фачино Кане.

Микрофон работал отлично, не то что в Париже. Каждое слово было отчетливо слышно, и каждое слово записывалось на пленку портативного магнитофона.

Гарвей почти не вслушивался в то, что говорили Клинген и Кане. Он не предполагал услышать что-либо интересное.

Он стоял у окна и разглядывал прохожих — с Римом было связано немало воспоминаний.