Антология советского детектива-21. Компиляция. Книги 1-15

Неожиданно Феоктистов остановился. Преграждая им путь, перед ними круто спускалась к морю расселина. Волощук с удивлением смотрел на откровенно радостное лицо молодого следователя. А тот, мельком оглядев расселину, буквально потащил сержанта дальше. Старшим лейтенантом овладело волнение, так хорошо знакомое людям, которые чувствуют, что они на верной дороге к цели и эта цель недалеко. Еще бы! Каменистое плато было почти лишено растительности, а в расселине, которую они только что оставили, росла трава! И между свежей молодой зеленью отчетливо виднелись поломанные сухие стебли прошлогодней травы. На голенищах сапог незнакомца, по словам Кондакова, было немного прилипших сухих травинок. Так вот откуда она могла у него взяться!

Одна, вторая, третья расселины. Ничего… Дальше, дальше… Феоктистов перестал ощущать резкий холод сырого ветра и мерзкое ощущение влаги на лице. Теперь-то он знал: десять, сто, много раз по сто километров он пройдет, а все-таки след отыщет!

— Теперь и до базы недалеко уже, — пробормотал Волощук, еле поспевая за длинноногим Феоктистовым. Ему явно не нравился такой бег по пересеченной местности. Привыкший все делать осмотрительно и основательно, сержант был недоволен. «Разве так заметишь что-нибудь?»

— Ничего, сержант, потерпи. До базы мы наверняка не дойдем, — незаметно перешел следователь на дружеское «ты». — Следы должны быть недалеко, если мы их не проворонили раньше. Мы их найдем. Вот теперь, пожалуй, надо умерить бег. Смотри внимательно на расселины и если заметишь что-нибудь интересное, говори. Это будет вроде экзамена тебе.

Через некоторое время Волощук остановился.

— Это, товарищ старший лейтенант? — с торжеством спросил он.

— Да, это, сержант. Наверное, это, — поправился следователь.

По густой траве широкой и глубокой расселины от берега моря вверх, на плато, проходил след. Полегшие в сторону плато две полосы травы показали: человек поднимался здесь, снизу вверх.

— Теперь осторожнее, сержант. Давай искать другие следы.

Они начали осторожно спускаться вниз в стороне от следа.

— Ходят так рабочие с базы? — с торжеством осведомился Феоктистов.

— Нет. Во всяком случае я бы не пошел. Здесь берег узкий, кое-где скалы подходят прямо к воде. Я бы не пошел так.

— И он не пошел, сержант. Кое-что мы уже знаем о тебе, голубчик. — Феоктистов достал из-под плаща фотоаппарат и сделал несколько снимков. Набросал на планшете детали плана местности.

Пошли вниз.

— Почему он был так неосторожен? Ведь след хорошо виден. Не такие это люди, чтобы оставлять следы.

— Так он же шел ночью, понимаешь, сержант. И по безлюдному месту. Он торопился в людное место. Расчет простой. Вряд ли здесь кто-нибудь ходит, а если и ходит, то не из таких, которые обратят на эти следы внимание. А в людном месте, где много новых людей, — ищи свищи. Правильный расчет. И потом еще день-два, и трава поднялась бы. Он здорово спешил. Ищи следы ног.

— Следы рук я уже вижу, — показал сержант на вырванные кое-где на крутых участках пучки травы. — Здесь он поднимался, цепляясь руками за траву…

— Ты прав. Постой, постой. Давай-ка чемодан, — приказал Феоктистов. Голос его заметно дрожал.

У отвесной скалы в узком месте расселины на осыпавшейся здесь влажной земле был виден глубокий след обуви человека. Дно следа испещрено рубчиками.

— Галоши?

— Нет, сапоги. У нашего приятеля болотные сапоги. Осторожнее, — Феоктистов помедлил и решительно снял с себя плащ, осторожно накрыл след. — Поищем еще, а потом будем делать слепки.

18. ПЛОМБА

— Вначале подведем первые итоги по делу Левмана, товарищи следователи, — открыв обычное совещание следователей, начал Горин, по привычке сильно потерев ладонями седые виски. — Осмотр места происшествия опроверг предположение о том, что убийство или похищение, или, наконец, несчастный случай с профессором Левманом произошли там, где был найден его рюкзак. Анализ пятен крови и эксперимент на зоостанции доказывают, что следы крови и повреждения на банках — дело зубов и лап росомах. Пальцевые отпечатки пока тоже не дают ничего. Все члены экспедиции подтвердили показания Сергунько и Рахимова. Подозрительным выглядит бегство Сергунько, хотя, будем откровенны, я не верю, что он имеет какое-либо отношение к исчезновению профессора. По справкам и показаниям местных жителей, Сергунько — давний житель края, бывший красный партизан. За период после окончания гражданской войны никаких компрометирующих данных о нем нет…

— А убийство, о котором он сам говорил? — не удержался Трофимов.

— Об этом пока ничего не известно. В наше время он не привлекался к ответственности. Из архивов сведений еще не поступило. Потом, знаете ли, не надо переоценивать прошлое. Тем более далекое. Для нас важно, что человек представлял собой к моменту события. Это — конституционное установление.