Антология советского детектива-21. Компиляция. Книги 1-15

— Догоняй «земляка». Я сейчас. — Превозмогая звон и головокружение, Федор выплюнул кровавую слюну и бросился вперед. К сожалению, Айвазян оказался куда более умелым танцором, чем бегуном. Неизвестный далеко опередил его. Федор побежал наперерез, прыгая через оградительные надписи «по газонам не ходить», через клумбы и кусты. Преследуемый оглянулся. Айвазян и еще несколько матросов, бросивших своих удивленных подруг, бежали за ним. Неизвестный метнулся в сторону, на бегу швырнув что-то тяжелое в кусты…

Теперь Федор Иванкевич взял реванш. Он оказался на одной линии с убегавшим. Несколькими прыжками Иванкевич обогнал его, повернулся, и неизвестный напоролся прямо на железный удар матросского кулака. Запрокинув руки, незнакомец грохнулся затылком об землю.

— Пистолет выбросил, — задыхаясь, сообщил подбежавший Айвазян, посмотрел на поверженного врага и с нескрываемым уважением — на все еще сжатые крупные кулаки товарища.

21. КОРОБКА СПИЧЕК

Старые следственные работники вспоминали о Горине, как об отличном когда-то, в довоенные годы, следователе. И хотя полковник давно уже был руководителем учреждения, осталась у него неистребимая страсть: он любил следствие и сам частенько, несмотря на перегрузку другими делами, участвовал в допросах или вел их сам.

…Обождав, когда Иванкевич кончил читать протокол допроса, Горин встал с кресла в углу и подошел к матросу.

— Большое вы сделали дело, товарищ Иванкевич. А я слушал ваши показания и не совсем хорошо понял: что именно убедило вас в том, что во всех трех случаях перед вами было одно лицо. Этот, назвавшийся Пряхиным?

— Я сам еще не разобрался, товарищ полковник, — подтянулся матрос. — Вначале были только подозрения. Что-то мне Айвазян не говорил о знакомых в Северогорске. Я спросил Айвазяна об этом человеке, вспомнил слова лектора… А главное… — оживился матрос, — это коробка.

— Какая коробка?

— Коробка спичек, товарищ полковник. Когда он прикуривал в закусочной, я заметил: не так, как другие, а поперек терки. В саду он зажигал спичку так же. Я и рассмотрел его хорошо. То одно говорит, то другое.

— Да… Коробка спичек… — задумчиво сказал полковник. — Так, так… Ну, хорошо, вы свободны. Разумеется, по закону, вы обязаны обо всем молчать.

Когда молодой матрос вышел, Горин обратился к Трофимову:

— А знаете, эта коробка… Какая у нас хорошая молодежь, майор. Вот из таких, живущих с открытыми на все глазами парней вырабатываются отличные разведчики и следователи — люди родственных по сложности профессий. Его наблюдательность привела нас к Лисовскому. Дайте мне протокол осмотра квартиры Лисовского. Так… На окне начатая коробка спичек, на столе коробка с горелыми спичками… Коробка спичек на печной заслонке… Где протокол обыска? — Пробежав документ глазами, Горин положил его на стол. — Значит, коробок не изымали? Прошу вас сейчас же направиться в дом Лисовского, вскрыть печати с понятым и доставить сюда эти коробки. Подумаем, чем они еще могут послужить следствию… Ну, что ж, давайте поговорим с Пряхиным.

* * *

— Приступим. Вас зовут?

— Николай Петрович Пряхин.

— Неглупо. Ничто, даже имя и фамилия не должны бросаться в глаза.

Пряхин вздрогнул. В его глазах мелькнул откровенный испуг. Еще бы — следователь почти дословно повторил слова Лисовского.

«Неужели он знает?» — пронеслось у него в голове. От этой мысли сразу стало жарко.

От следователя не укрылось это состояние допрашиваемого.

— Откуда у вас пистолет?

— Трофей с войны.

— А вам известно, что незаконное, без разрешения, хранение оружия наказывается по закону?

— Виноват, конечно. Да как расставаться с такой вещью? За это ведь кровью оплачено в войну, товарищ майор.

— Трофей, говорите? Как будто бы у немцев не было на вооружении такого оружия.

— Подарок брата по оружию, — весело пояснил Пряхин. «Пока идет благополучно», — поздравил он себя.

— А причем здесь плата кровью?

— Так за победную встречу с братьями по оружию мы ведь кровью платили… «Э, да ты не очень умелый, майор», — мысленно добавил он. — Конечно, раз попался с оружием, придется отвечать.

Трофимов промолчал. По многолетнему своему опыту он знал: Пряхин допустил ошибку, поспешив с таким признанием. И не потому он допустил ошибку, что признался в незаконном хранении оружия и теперь будет нести за это ответственность, а потому, что, признавшись в этом, он сразу же дал понять: у него есть еще нечто, спрятать которое он согласен даже ценой осуждения за другое преступление. А это означало, что Трофимов на верном следу. Следователь жалел сейчас только об одном: Кузьма Кондаков еще в больнице и на очной ставке быть не может. Острые глаза молодого котельщика точно схватили броские приметы человека в ватнике. Трофимов не сомневался: человек в ватнике — это Пряхин.

«Посмотрим сейчас, как он будет обходить острые углы», — решил Трофимов и задал очередной вопрос:

— Почему вы говорили при матросе Иванкевиче, что вы с Азовского моря, тогда как по вашим документам вы уроженец и житель Сибирска?

Пряхин пожал плечами.

— Черт дернул напиться. А по пьянке чего не наболтаешь.