Антология советского детектива-21. Компиляция. Книги 1-15

— Очередей у меня никаких нет, — подавляя обиду, сказал Гранатов, — но граждане иной раз зайдут потолковать по тому или иному вопросу. В этом я не вижу ничего плохого.

— Лейтенант Гранатов, вы сотрудник милиции, а не юридической консультации. Не путайте этих вещей.

Гранатов понял, что возражать бесполезно. Отделение покинул он в отвратительном настроении. Что это — наветы завистников или неверное понимание новым начальником задач милиции? Где, в каком уставе сказано, что выполнение инструкции исключает душу, сердце! Нет, согласиться с Гороховым он не может — совесть не позволяет. Он пойдет к начальнику политотдела Журавлеву и обо всем доложит…

Беседа с начальником политотдела началась с шутки. Журавлев рассказал Гранатову одну, скорее всего вымышленную, историйку. Два милиционера-новичка задержали хулигана и повели его в дежурную камеру. Хулиган оказался здоровенным парнем, сопротивлялся, замахивался на милиционеров. Тогда они вынуждены были завернуть ему руки назад. Хулиган присмирел и, жалуясь на неудобства, просил отпустить ему руки. Тут к милиционерам прилип какой-то сердобольный гражданин и потребовал прекратить недозволенные методы в обращении с гражданами.

Милиционеры по молодости несколько растерялись и отпустили руки хулигана. Тот немедленно пустил в ход кулак, метя в голову одному из противников. Милиционер пригнулся, и удар угодил в зубы сердобольному гражданину… «Что же вы смотрите, товарищи! — истошно завопил пострадавший. — Скрутите ему руки… Наручники на него, мерзавца, наручники!..»

— Урок неплохой, — закончил свой рассказ Журавлев, — действенный. Гражданин, получивший от хулигана оплеуху, просто не понимал нашего положения… Рассказывайте, товарищ лейтенант, что у вас случилось?

Гранатов сдержанно поведал о своих разногласиях с начальником отделения Гороховым. Действительно, к нему, Гранатову, граждане иногда обращаются за советами по разным семейно-бытовым конфликтам. Неужели помочь гражданам предупредить или погасить конфликт — не есть прямой долг работника милиции?

Заключение Журавлева было кратким: начальник отделения, конечно, неправ. Просят тебя люди о помощи, так помоги. Никакие инструкции не должны тебе мешать. Если же они мешают, значит, что-то неладно с самими инструкциями.

* * *

Как-то, вскоре после беседы с Журавлевым, к Гранатову в контору домохозяйства, где ему был отведен для работы угол рядом со столом паспортистки, зашла молодая, интересная женщина.

Викторина Кузьминична рассказала о своей жизни, о своем горе. Это был своеобразный рассказ, в нем содержалось много неясного, много такого, что настораживало…

За двадцатитрехлетней Викториной, сотрудницей торгового порта, настойчиво ухаживал тридцатилетний Арнольд Теодорович Безелевич, врач и, по совместительству, учитель танцев. Арнольд познакомился с Викториной на танцах в Доме офицеров и в тот же вечер объяснился ей в любви. Смущенная Викторина не отвергла скоропалительного объяснения, хотя и не отнеслась к нему положительно. Откровенно говоря, Арнольд понравился ей: рослый, с гордым лицом и усиками «бродяги», обходительный и первоклассный танцор, он невольно обращал на себя внимание.

Арнольд признался Викторине, что уже слыхал о ней и давно хотел познакомиться.

Арнольд ухаживал за Викой, как он теперь называл девушку, настойчиво и красиво, всячески ускоряя события и добиваясь регистрации брака. Он предупреждал каждое желание любимой, осыпал ее подарками и цветами, и вместе с тем предоставлял ей полную свободу действий…

Викторина Кузьминична будет откровенной до конца: всё это ей нравилось, и в душе ее стало формироваться ощущение, что она на правильном пути, связывая свою судьбу с культурным, интересным человеком.

Зарегистрировались и отпраздновали свадьбу пышно — было на что: средств у мужа и его родителей достаточно (отец тоже врач, мать заведует отделом универмага). Да и у нее, Викторины, был хороший заработок, очень хороший, что отчасти и привело к неприятностям. Арнольд вдруг не поверил в этот заработок, намекая, что деньги добываются, возможно, нечестно.

К величайшему огорчению, она не могла точно назвать свою должность: именовалась научным сотрудником, а какого отдела, по какой специальности, сказать было нельзя.

Арнольд продолжал настаивать. В семье, где нет полного доверия, никогда не будет настоящего счастья. Кроме того, Арнольд потребовал, чтобы она перестала держать его в стороне от своих сослуживцев. Шутка ли сказать, он до сих пор почти никого из них не знает! Что за затворничество?

А через некоторое время появился еще один повод для семейных разногласий… Она расскажет об этом лейтенанту, уверенная, что ее откровенность он не употребит во зло… Дело в том, что муж просил ее через кого-нибудь из моряков передать письмо в некую страну его другу, который волей семейных обстоятельств, а отнюдь не из-за политических убеждений, проживает в этой чужой стране… Пусть не думает Викторина, что это переписка, в записке будет изложена просьба переслать ему, Арнольду, некоторые дефицитные лекарства…