Антология советского детектива-21. Компиляция. Книги 1-15

— Пусть… если это доставляет ему удовольствие. Я не обидчив.

— А я на вашем месте ни за что не позволила бы!.. — и вдруг попросила: — Давайте попьем холодной водички.

Трунин согласился. Они пошли к киоску, что прижался под тополем неподалеку от проходной. Вдруг Люда увидела, как из заводских ворот вышел Власов. Он не пошел по тротуару к трамвайной остановке, а двинулся через дорогу прямо к киоску. Трунин и Люда заблаговременно посторонились, уступая ему место у окна.

— Обслужите, дорогая Марфа Филипповна, — тоном приказа молвил Власов и положил на прилавок деньги.

Продавщица, взглянув на две пятирублевые бумажки, удивленно спросила:

Вам чего же налить? Стакан московской. Не много ли?

— Я плачу деньги! — резко возразил Власов. Выпив полстакана, он передохнул.

— Василий Васильевич, — несмело сказала Люда, — не надо больше…

Власов криво усмехнулся:

— Людмила Михайловна, позвольте хоть этот вопрос решить самостоятельно. Сделайте божескую милость! Уважьте… — Ваше здоровье, Платон Тимофеевич! Живите и процветайте!..

Трунин ничего не ответил, только нервно поморщился, услышав, как дробно застучали зубы по стакану; переступив с ноги на ногу, он взглянул на Люду, как бы умоляя ее уйти отсюда.

— Покатился Василий Васильевич… — отойдя от киоска, уныло проговорила Люда.

Трунин вздохнул.

— Больно видеть это, Людмила Михайловна…

— Проснулось в нем что-то, чего мы раньше не замечали,

— Да, пожалуй… Проснулось то, чего мы не подозревали. В общем, чертовщина какая-то в его душе, — со вздохом закончил Трунин и умолк.

Неожиданно рядом с ними остановилась машина. Макаров открыл дверцу.

— Подвезу!..

— Вот кстати, Федор Иванович! — рассмеялся Трунин. — Я ведь сегодня в театр иду. — Он помог сесть Люде и сам залез в машину. Через минуту будто пожаловался Макарову: — А Власов у пивного киоска… Вы не заметили?

— К сожалению, видел… — хмуро ответил Макаров. На окраине города он вдруг остановил машину

и оглянулся.

— Тут вам уже недалеко, друзья… Я возвращусь за Власовым.

…Поднявшись к себе наверх, Люда открыла дверь в прихожую и сразу услышала ворчливый голос матери:

— Ни в какой театр я сегодня не пойду. Ты должен был предупредить заранее. Мне одно платье надо два часа гладить…

— Как ты мне всегда действуешь на нервы, мамочка!.. — возмущался Давыдович.

Проходя к себе в комнату, Люда на ходу иронически спросила:

— Опять философствуете?

Взглянув на дочь, Давыдович объяснил:

— Я купил в театр три билета. Так сказать, рассчитывал на всю семью. Но у мамы нет желания. Ты бы воспользовалась, дочка… Пригласи Петра Алексеевича. Если хочешь, один предложи Федору Ивановичу. Эх, какая вы теперь несуразная молодежь!.. Жизни культурной не видите. Идите втроем, а мы с мамочкой побудем дома, нам уже все равно…

Люда подумала. А ведь это, пожалуй, хорошая идея, чтобы Федора Ивановича затянуть в театр. Измучился он в последнее время…

— Значит, воспользуешься случаем? — спросил отец.

— Что ж, могу выручить.

После обеда Давыдович вручил билеты. Причем сделал это с такой комичной торжественностью, что Люда от души рассмеялась и вместо словесной благодарности звонко чмокнула отца в щеку. Потом, взглянув на часы, вдруг потребовала:

— Тихо! Раз, два, три…

И действительно, тотчас кто-то трижды постучался в дверь. Петр Бобров был точен, как хронометр. Люда побежала, чтобы впустить его. После того как летчик поздоровался с родителями, она потянула его в гостиную и там, усадив на стул, потребовала:

— Только слушай меня внимательно, не перебивай. Сегодня московский театр дает у нас первое представление. Папе удалось достать три билета. Но на твое счастье, — слышишь? — мама захандрила и отказалась… Ты понял? Все три билета в моем распоряжении…

— Постой, Людочка, — вскочил Бобров. — Значит, идем в театр? Красота! Но, мне думается, нам и двух билетов достаточно…

— Это ты так молчишь? — нахмурилась Люда.

— Виноват, виноват!

— Немедленно ступай к Федору Ивановичу и уломай его во что бы то ни стало!

— Люда!.. Очень трудно мне будет осуществить это, — взмолился Бобров. — Он сейчас злой, как черт! Мы только что нянчились с Власовым, отвозили его домой пьяного, грубого. Федор сказал, что у него еще никогда так не болело сердце…

— Боже, я сама видела, как Власов пил!.. Все равно, иди к Федору Ивановичу и уговори. Пусть он развеется с нами…

Через несколько минут Бобров уже был в квартире Макарова.

— Федя, пойми ты, какой театр! А какие билеты — партер!..

— Я все понимаю, — отбивался от него Макаров, — решительно все! Но пойми же и ты, голова садовая! Ровно два часа тому назад, еще на заводе, ко мне приходил парторг Веселов и предлагал то же самое. Он взял билеты для себя, жены и для нас с Наташей. Но меня черт дернул отказаться. Я полагал сейчас сесть и поработать вечер. Как же мне теперь идти? Хотя, честно говоря, потом стало жаль — опять обидится Наташка. Сколько дней не виделись…

— Конечно, обидится! — тотчас согласился летчик. — Еще как! Собирайся быстрее… Вот обрадуется она!..

Макаров колебался несколько минут, потом вздохнул и поднялся.

— Ну, — будь что будь!..