Антология советского детектива-21. Компиляция. Книги 1-15

— Вот что, — говорит Гибадуллину майор, поставив старика на землю, — садись на машину, осмотри хорошенько подъезды — и на базу. Электроразведчиков сюда. Два станка колонкового бурения и ударник тоже сюда. В полном комплекте. Понятно?

— Будет выполнено!

— Здоров, чертяка! — морщась, щупает бока дед Лука. — Ентак и дуба сыграть можно…

— Живи, дедушка, живи! — широко улыбается ему Селивестров и тут только замечает, какие ветхие пиджачишко и брючонки на старике. Поворачивается к Гибадуллину. — Ты вот что… Передай Крутоярцеву, чтобы прислал сюда комплект обмундирования. Поменьше размером.

— Есть! Переслать комплект обмундирования помельче, сахару, чаю и консервов.

— Совершенно верно, — хвалит его за сообразительность майор.

— Да что ты, мил человек… — Дед Лука растроганно моргает.

— Ничего, так и надо. Новость твоя дороже стоит, — продолжает улыбаться Селивестров. — Ты лучше припомни, где тут у вас есть Синий перевал?

Дед Лука с готовностью закатывает выцветшие глаза к весеннему голубому небу, теребит бороденку. Майор ждет, но старик огорченно вздыхает:

— Нет, мил человек. Не помню. Нетути у нас такова места.

— А ты припомни. Где-то возле вашей Зангартубуевки такое должно быть. Синий перевал, а?

— Нет, не слыхивал такова, — вторично вздыхает старик.

— Так… Почему же деревня русская, а название такое чудное?

— Дык как сказать… Баяли, не то татары, не то казахи жили. Отселя и название. Мы-то попросту Татарским хутором себя доныне называем, а ентой за-га…. зан-га… зан… Тьфу! Не выговоришь. Ентак ее только почтовики величают.

— Как точно называется деревня? — вдруг вмешивается Гибадуллин.

— По карте: Зангартубуевка.

— Ха! Так это и есть ваш Синий перевал! — обрадованно хохочет Гибадуллин. — Тут только буква пропущена да конец изменен. — И распевно декламирует: — Зангар тау буеы — по-татарски значит синий перевал. Зангар тау буеы!

— Буе-еы… — пробует повторить Селивестров, безнадежно машет рукой и оглядывается. — А ведь точно. Лес и деревня вроде бы на водораздельной возвышенности… Буе-еы… буе-е… буы… Черт возьми, как просто! Скажи, дедуся, у вас зимой, примерно в феврале, не был здесь геолог? Такой высокий, худой, в черном полушубке?

— Не-е… Не знаю, — пожимает плечами старик.

— Да как же нет! Был, был, товарищ начальник! — вмешивается Клавдия. — Как раз в конце февраля и был. Тоже колодцем интересовался.

— Ага! — радуется майор. — Значит, все-таки нить верная!

— Какая нить? — удивляется Клавдия.

— А… — весело машет рукой Селивестров. — Это я так. Скажите, хозяюшка, а где отвал колодца? Куда землю девали, когда его рыли?

— Господи, какая земля? — хозяйка беспомощно смотрит на деда Луку. — Отродясь никакого отвала не видывала.

— Дык как сказать… — подтверждает старик. — Какой уж тут отвал, ежеля неизвестно, кто и в кои веки его сооружал?

— Но хотя бы камни где-нибудь попадаются?

— Не-е… — качает головой хозяйка. — Какие у нас камни!

— Так оно, так, — подтверждает старик. — По всей округе глина да песок. Из всех камней — один кирпич. Ентого добра вдосталь. Хотя… — Он опять закатывает глаза, морщит лоб, теребит бороденку. — А ведь што-то было… Помнится, в мальчишестве Никишка Пупырев, стало быть, Клашкиного мужика дед, как-то запузырил мне по лопатке таким булыгой, что кость чуть не лопнула. Ну да, у ентих самых ворот!

— Каким цветом был камень? Какой вообще? — загорается майор.

— А бог его знат… — Дед пялит в небо глаза, накручивает на корявый палец бороденку. — Булыга как булыга. Почитай, фунта на два… Говорю, лопатку чуть не погубил.

— Так… — Майор продолжает улыбаться старику. — Значит, чуть не погубил… — И обращается к хозяйке: — Будьте добры, если есть, дайте нам две лопаты. Позвольте порыться возле вашего дома.

Копать землю возле усадьбы Селивестрову и Ване Зубову помогают сама хозяйка, ее сын и несколько его товарищей. Никто из них не знает, зачем военным людям надо найти хоть какой-нибудь камень, но чувствуют — это очень важно. Вскоре возле дома собирается почти все население Зангартубуевки. Появляются ломы, кирки и даже сломанные лезвия кос-литовок. Все работают сосредоточенно и деловито. Из оттаявшей земли извлекаются куски кирпича, сгнивших досок, черепков…

Так проходит час, два, но никто не уходит. Видимо, уже давно в деревне не работали вот так, сообща. Несмотря на усталость, то и дело звучит смех, веселые подначки над неудачниками. Селивестров поглядывает на своих добровольных помощников, и в душе у него крепнет убеждение — с этими работящими людьми он найдет то, что ищет.

И находка приходит. Как всегда в таких случаях, неожиданно. Ваня Зубов, прощупывая землю возле плетня, где до него уже копались, вдруг чувствует — в который раз! — под острием лопаты что-то твердое. Раскапывает. Извлекает на поверхность большой тяжелый камень с острыми углами, испещренный ноздреватыми кавернами. Не веря себе, обтирает камень рукавом гимнастерки. Потом подает находку майору. Селивестров восхищенно крякает, знаком просит молоток.