Антология советского детектива-22. Компиляция. Книги 1-24

Попойки и прогулки двух «приятелей» в Кобулети продолжались сравнительно недолго, вскоре Ираклий Жгенти растерянно сообщил о том, что «молодожен» нигде не появляется, молодая женщина почти не выходит из дома, в котором они снимают комнату, а Крысюк ведет прежний образ жизни холостяка. Русаков, почувствовав неладное, поспешно выехал в Кобулети. Поезд пробегал красивым черноморским побережьем, за окном играли бирюзовые волны, точно зеленый шелк, шелестели вокруг листья пальм и магнолий, но Русакову было не до живописной природы, его терзали сомнения и беспокойство.

Все было в точности так, как сообщал капитан Жгенти: соседям Гаяне сказала, будто муж ее тяжело болен, – не встает с постели. С обыском идти не следовало, только дело загубить можно, надо придумать что-нибудь поискуснее, и Русаков придумал. На базаре случайно столкнулись Гаяне и Женя Русакова. Гаяне вроде бы даже обрадовалась, повела молодую женщину к себе. Женя спешила, не ушел бы автобус, ведь она тут всего на часок, с экскурсией. Беседа шла за чаем. Гаяне без умиления о «муже» и говорить не могла – не посмотрел, что с ребенком, женился, все по закону оформил. Младенец посапывал рядом в плетеном корытце. Как бы между прочим Женя осведомилась, а где же он, муж-то? Гаяне ответила: уехал к дяде в Азербайджан, есть там такое село – Кара-су, вот туда и уехал, а ей велел здесь дожидаться. Сказала Гаяне, и тотчас спохватилась: приказал Энвер об отъезде его ни одной душе не обмолвиться. Женя рассмеялась – ей-то что за дело до того, куда он поехал, она через четверть часа обратно в Черноморск отправится. Гаяне провожала ее до самой стоянки, убедилась, что ее знакомая села в автобус, и лишь тогда облегченно вздохнула, заспешила домой, к младенцу. За ней наблюдали люди Ираклия Жгенти.

Майор Русаков встретил Женю на следующей остановке автобуса, предчувствие его оправдалось – Оглу сделал следующий ход. И теперь Русаков отчетливо понял – заранее разработанный иностранной разведкой сценарий, по которому «работают» Оглу и Крысюк, ни им, ни полковником Соколовым до конца так и не прочитан, что-то в нем есть такое, о чем они еще не сумели догадаться. В самом деле – при чем тут селение Кара-су и каким образом проживает там дядя Ахмеда, и почему шпион Оглу отправился в то селение?

Ответ на запрос в райотдел КГБ пришел немедленно: Энвер Газиев в Кара-су был, но выехал оттуда к дяде Исмаилу, знатному чабану колхоза. Дядя – Исмаил Газиев – кочует с колхозной отарой в Северной Армении, в горах Гукасана. Райотдел уточнил место кочевки старика. Майор Русаков посмотрел на карту и поспешил на вокзал – колхозная отара щипала травку у самой линии советско-турецкой границы! Так вот что было надо лазутчику! Само по себе Кара-су его, естественно, не интересовало – слишком далеко от границы, но оттуда ему разрешили отправиться в Армению, на кочевку к дяде, в этом-то вся суть.

Русаков снова стоял в коридоре поезда, который на этот раз шел меж голых бурых гор, поднимался на перевал, вез его в Армению; майор пытался понять, что к чему. В самом деле, с какой целью Оглу занимается опасными экскурсиями? Чтобы уйти за кордон? Но он не может бросить Крысюка, ведь у того пленка, без которой ни один из них в Карсе не нужен! А пленку где-то спрятал Крысюк, ему бы и искать ее. К тому же, если предположить, что Оглу отправился вместо него сюда за пленкой, то почему же заранее разведка разработала для Оглу вариант с Кара-су? Ведь о том, что Крысюк припрятал микропленку где-то в Армении, и сам Оглу узнал совсем недавно, во время свидания с Крысюком в заброшенной башне. Нет, тут что-то было не то. Но что же? Зачем иностранной разведке потребовалось посылать Оглу в пограничный район?

В Ленинакане Русаков покинул поезд и направился в штаб пограничного отряда, а оттуда в сопровождении офицера-пограничника поспешно выехал в горы, на север. Газик мчался на предельной скорости. Сначала ехали по плоской, как стол, равнине, но уже через какой-нибудь час пробирались ущельями, затем снова целиной, бездорожьем по нагорьям, расположенным на высоте двух с половиной километров над уровнем моря. Скалы, груды как будто высыпанных из гигантского мешка камней, альпийские луга. Пустынно, безлюдно. Под низким небом в воздухе замерли орлы с раскинутыми в стороны крыльями. Их тут много. Из далеких ущелий неожиданно вырывались огромные остервенелые псы-волкодавы и с хриплым лаем злобно набрасывались на автомобиль.

В пограничной комендатуре Русакова встретили отлично, угостили солдатским обедом. На третью заставу было решено ехать следующим утром. Майор еще в штабе погранотряда в Ленинакане расстался со своим гражданским костюмом, облачился в форму лейтенанта-пограничника – его появление не должно было обратить на себя чьего-либо нежелательного внимания.