Антология советского детектива-22. Компиляция. Книги 1-24

Электропоезд шел по Рижскому взморью. Справа блестела, искрясь на солнце, голубая лента реки, слева тянулись деревянные дачи. Они то скрывались по самые остроконечные крыши в зеленых пролесках и садах, то выскакивали опять к дороге.

Бромберг мог бы поклясться, что никто в американской разведке не знает так хорошо Латвию, как он. Даже полковник Кулл, который при случае любит прихвастнуть, что является знатоком Советской Прибалтики. Да, в Вашингтоне Бромбергу казалось, что он прекрасно знает Латвию. Но сейчас… Он оглядел пассажиров вагона, потом перевел взгляд на свои неуклюжие ботинки, дешевые штаны и потрепанный белый плащ. Не надо быть знатоком Латвии, чтобы увидеть, что на фоне окружающих он, Бромберг, выглядит чуть ли не оборванцем. А ведь ему казалось, что средний рижанин должен носить примерно такой костюм, как у него.

«Еще примут за бродягу», - подумал «Анди».

За переплетениями железнодорожных путей и приземистыми складскими строениями показалось двухэтажное красное здание. Это была станция Засулаукс. Бромберг спрыгнул с подножки и пошел по перрону. Здесь уже начиналась Рига. Бромберг обогнул здание вокзала и вышел к трамвайному кругу-конечной остановке маршрута № 2. Он вскочил в маленький синий трамвайчик и остался стоять в открытом тамбуре.

Легкий предутренний туман еще засиделся в зеленых верхушках парковых деревьев. По улицам, разбрызгивая водяные струи, медленно двигались моечные машины; открывались двери продовольственных магазинов; торопливой рабочей походкой по тротуарам шли люди. Город начинал свой трудовой день.

Бромберг сошел в центре. Он бродил по проспекту Райниса, по улицам Ленина, Суворова, Кр. Барона, заходил в магазины, толкался у газетных витрин, останавливался у корпусов новых домов, приглядывался к прохожим. Другому, может быть, мало что рассказала бы такая короткая прогулка. Но от наметанного взгляда Бромберга не ускользнула ни одна деталь. И все это в десять раз убедительнее, чем шпионские донесения, которые он читал еще там, в разведцентре, рассказало ему, как изменилась жизнь в Риге. Бромберг понял, что работать будет намного сложнее, чем он ожидал.

- Тем хуже для них! - еле слышно прошептал Бромберг.

Слепая злоба вспыхнула в груди и сжала сердце. Ему ненавистны были эти люди. И железнодорожник, что испугал его до смерти на платформе Кемери, и веселые студенты, сидевшие за соседним столиком в кафе «Даугава», и задумчивая пара влюбленных, что стояла на мосту через канал, - все, кто радуется той жизни, которую он ненавидит.

Что же, Бромберг покажет, на что он способен! Пусть сгорает от зависти этот Кулл: теперь-то ему не удастся стать соавтором его трудов.

«Анди» спохватился и подумал, что слишком долго стоит у подъезда новой гостиницы «Рига». В ней ему все равно не жить.

Он снова отправился бродить по городу.

Начали сгущаться сумерки. Пора подумать и о ночлеге. У Бромберга было немало старых знакомых. С одними он работал в полиции, с другими служил в фашистской армии. Он знал их тайны и мог поймать в такие крепкие сети, откуда им не вырваться. Бромберг сумел бы заставить их делать все, что захочет: он верил в силу своей мертвой хватки. Однако надо было повременить с визитами, навести дополнительные справки о своих знакомых.

В универмаге «Анди» купил приличные полуботинки и пиджак. Потом он зашел в аптеку за бинтами и, дождавшись темноты, сел в трамвай, идущий в Шмерли.

Бикерниекский лес, куда приехал Бромберг, был хорошо ему знаком. В этом лесу, за корпусами туберкулезного санатория, по приказу гитлеровского коменданта он расстреливал коммунистов, пленных красноармейцев и евреев. Да, те времена, когда он мог рассчитаться сполна с ненавистными ему людьми, прошли. Но они вернутся. Ради этого он и сидит сегодня здесь, все в том же Бикерниекском лесу…

Бромберг одел новый пиджак, а старый закопал в канаве. Ушибленная нога, натруженная за день, ныла еще больше. Он снова принялся массировать посиневшую стопу, а потом крепко стянул ее бинтом. Боль несколько утихла. Бромберг расстелил плащ-палатку. Задремал.

…Когда он проснулся, солнце стояло уже высоко. Определенного плана на день у него не было. Нужно, пожалуй, еще поболтаться по городу, приглядеться к ритму его жизни, кое-что узнать о старых знакомых.

«Анди» отправился на Красноармейскую улицу. Здесь в двухэтажном деревянном доме жил его старый друг, бывший офицер буржуазной армии, с которым после установления Советской власти он работал в прачечной на улице Вентспилс. Товарищу пришлось тогда еще тяжелее, чем ему. Бывший офицер стал ночным сторожем. Конечно, старый товарищ мог бы приютить Бромберга.

Бромберг подошел к знакомому подъезду, взглянул на список жильцов. Но фамилия друга в нем не значилась. «Анди» не стал расспрашивать соседей - это было опасно: мало ли что с ним могло случиться.