Антология советского детектива-25. Компиляция. Книги 1-26

Рая, по-прежнему голая, с помятым халатиком в руке, поцарапанная, с красными пятнами на теле, уткнулась головой в березку метрах в десяти от машины. Обхватив голову, она беззвучно плакала. Стройная полноватая ее фигура вздрагивала, и тонкая березка тоже вздрагивала.

Варвара этого уже не могла выдержать. Оставив под комлем лукошко с грибами, она неумело поползла, все убыстряя движение руками и коленками. Конечно, она шибко шуршала, но все равно слышала, как позади, там, у машины, вскрикнула Рая. Варвара, уронив в траву голову, горько разрыдалась.

Добралась в Орлянку она уже затемно, звездами было усеяно небо. При свете лампочки лицо Варвары казалось бумажно-бледным. Выглядела она, как помешанная. К тому же онемела, язык не слушался. Старушка-мать дала ей колодезной холодной воды — не помогло. Потом раздобыла у соседей валерьянку. Варвару всю колотило, поднялся жар, и мать постелила ей в сенцах. Здесь воздух почище. И Варвара всю ночь испуганно вздрагивала, она летела куда-то, провалилась в бездну.

На утро стало будто бы полегче, она выпила козьего парного молочка. И, превозмогая слабость в ногах и постоянный звон в голове, отправилась снова с лес. Нашла то место, подобрала у дубового комля лукошко с грибами… но роковых следов на месте стоянки машины не было. Ни одной капельки крови — лишь помятая шинами и людьми трава. Варвара немного успокоилась: может, беду пронесло, и Рая жива.

Немота от потрясения продержалась немало дней, да и потом Варвара больше мычала чем разговаривала. Ни мужу своему, Василию Корнеевичу, ни матери с отчимом она не поведала о том, что видела в лесу. Страх висел над ней тяжелым камнем и не давал покоя. Нелегко быть свидетелем жутких явлений. А когда дошли до Тимониных известия, что Рая пропала, в этом исчезновении Варвара посчитала виновной себя.

— Вот счас заяви, — рассуждала она, — скажут, почему не вступилась. А что я могла: баба есть баба, слабая, как курица. — И тут же спорила с собой. — Подняла бы шум, позвала бы на помощь — никакой бы пропажи не было.

И хотя тяжелая логика давила ее: «Кто бы помог в безлюдном лесу?», с той поры она не жила, а мучилась: и страх и совесть терзала ее, — перед людьми чувствовала себя преступницей.

Летом во время уборки на силос кормовой кукурузы, что зеленым ковром застилала поля между лесом и Орлянкой, комбайнер натолкнулся на черную залысину. Было понятно, что тут кого-то сожгли. Черное обгорелое тело закидали землей, стеблями теперь уже высохшей кукурузы. Тут же валялась белая брошенная пластмассовая канистра с пробкой, но до сих пор пахнущая бензином.

Прибывший на место происшествия старший лейтенант Нечаев послал помощника в город за медэкспертом и следственной бригадой. И было определено: пострадавшая — женщина с проломом черепа. По случаю пропажи Раи Новожиловой привезли на место трагедии ее мужа, Николая Афанасьевича, и он признал, каким-то одному ему известным образом, что черное, обгорелое до костей тело есть останки его жены.

— Они предупреждали меня, что дорого я заплачу за то, что отказался обеспечить их колбасой…

— Но когда это было! Уже давно, — Нечаеву стало неловко смотреть в глаза главному инженеру.

* * *

Подполковник Матков привез от генерала папку, о содержании которой мало кто знал, но о ней уже поговаривали.

— Это дело, как пить дать, на угрозыск повесят, — предсказал молодой подтянутый Коваленко.

— Завидую, у кого свежее чутье! — улыбнулся капитан Васькин. — Но, по всей вероятности, это не городское дело.

Матков занимался с привезенными бумагами около часа, задымил свой кабинет так, что дым полез в щели, и лишь тогда позвал Васькина.

— Большое начальство не забывает о тебе, Борис Николаевич, — начал он издалека. — Вот опять генерал вспомнил, говорит, как там поживает капитан Васькин?

— Хорошо поживает. В отпуск собрался.

— Ну это понятно, — Матков отложил в сторону свою вонючую трубку.

— Отпуск — дело нужное. Скажем, море испробовать, как оно там, еще соленое? И, возможно, осталось побережье для нормального отдыха.

— Вы прямо в точку попали. С женой и дочкой собрались прокатиться в Анапу.

— Да-а, — задумчиво протянул Петр Степанович. — Катерину твою и потомство мы устроим. Забронируем место на самолет. Но ты здесь нужен. Может, получится, раскрутим дело — и тоже успеешь на юг. Там лето длинное.

— Все так. Но жизнь короткая.

— Тоже верно.

— Что там у вас? — кивнул Васькин на стол.

— Да уж не подарочек… Женщину, понимаешь, выкрали у нас из города. Свезли черт знает куда — в Северный район. Сожгли.

— И не за что зацепиться?

— В том-то и сложность, — Петр Степанович развел руками. — Кого же тут пошлешь? Только тебя.

— Что же, я самый умный?

— В шибко умных я не верю.

— Значит, Северный район?

— Ну и что ж, там холодок! — пошутил Матков. Но улыбка получилась грустной. Да и лицо у подполковника усталое, и пряталось на нем какое-то болезненное выражение.