Антология советского детектива-26. Компиляция. Книги 1-21

После сказанного Володей наступает гробовая тишина. Галевич уткнулся в какие-то бумаги. Соков просто молчит.

Я восхищаюсь Дедом. Вообще, это счастье работать с таким человеком, как Ермолин. Он выходец из самых низов милицейской иерархии – с постовых милиционеров. Впрочем, эту далеко не всеми уважаемую, а часто и презираемую должность и последующую стажировку в уголовном розыске в личное время прошли все, за исключением Васильева. Костя как-то крутанулся, и пришел к нам, не имея специального звания – прямиком с комсомольской работы.

Сначала Дед подвязался участковым. Но через некоторое, весьма короткое время, поняв, что не его стезя таскать за шкирки пьяниц, перебрался в УР. В первый же месяц работы опером Володя крупно отличился. Возвращаясь домой вечером после службы, он остановил группу из четырех подвыпивших молодых людей. Вежливо попросил предъявить документы, на что, без лишних разговоров, получил удар ножом в бок. Очень разозлившись и пойдя на принцип, Дед, задержал их всех и при помощи подоспевшего дворника притащил в милицию. После этого вызвали «скорую помощь» и Ермолина доставили прямиком в реанимацию, где врачи боролись за его жизнь в течение восьми дней. Сказалась очень большая потеря крови.

Через некоторое время после выписки его вызвали в Главк и вручили орден «Красной Звезды». Один из задержанных Дедом оказался особо опасным рецидивистом, разыскиваемым всеми возможными органами страны за совершение ряда особо тяжких преступлений. Слух о герое волной прошелся по подразделениям, а Володя, не обращая внимания на суету вокруг его персоны, продолжал скромно и добросовестно «тянуть лямку». Результаты не заставили ждать. Через два года он был признан лучшим инспектором уголовного розыска города. Посыпались заманчивые предложения о продолжении карьеры за гранитными стенами Главка. Ермолин, будучи парнем простым и не карьеристом, вежливо всем отказывал, ссылаясь на то, что ему и здесь очень нравится.

Действительно, Володю в районе знала каждая собака, если конечно она не была пришлой. А с пришлыми людьми разбирались очень быстро, поскольку агентурная работа у Деда была поставлена на высшем уровне. Через несколько лет работы в розыске к вполне молодому человеку прочно приклеилась кличка «Дед» и уже иначе в других подразделениях его не называли. С тех пор прошло много лет. Сейчас Володе сорок четыре года – критический возраст. Можно уже думать и о заслуженной пенсии. Он – майор милиции. Такие же погоны носит Соков. Он явно недоволен, но ничего поделать не может. Кроме того, Ермолин единственный из всех имеет «право голоса». Например, называть на «ты» и открыто презирать Галевича, возражать «по делу» милицейскому начальству не только «местного розлива», но и рангом выше. Правда, в присутствии личного состава он старается не «шуметь» – только в исключительных случаях, когда переступается черта дозволенности, как сегодня. Языком «цепляться» с Дедом просто бесполезно.

– Ладно, п-продолжим совещание, – Соков невозмутимо держит «удар». Сейчас должен последовать отыгрыш на том, кого он выберет. Этим «кем-то» оказывается прилюдно осмеянный капитан милиции Галевич. Тем более, кого, как не начальника этих разгильдяев «поиметь» за устроенный бардак.

– Леонид Васильевич, – раскрыв свой журнал, говорит шеф.

– Слушаю Вас, Николай Михайлович, – бодро вскакивает с места Галевич.

– Это хорошо, что слушаешь. Значит, и ответить сможешь. П-почему мы обвисли в «глухарях», как новогодняя елка? Какие п-перспективы, буквально на эти дни?

– Постараюсь!

– Вот и хорошо. П-постарайся. И заодно доложи, как обстоят дела по оперативному плану?

По большому счету вопрос оперативного плана Сокова вообще не должен волновать, но в силу своего властного характера единоначальника, данный вопрос он никак не может пропустить мимо себя. Поэтому и заместитель по уголовному розыску в отделение подбирался лично им, из опытных офицеров… пожарных.

– Докладываю, – открыв свой рабочий журнал, начинает Леонид Васильевич.

Плавно «въехав» в суть монотонной речи «зама», я поворачиваюсь к Деду. Тот ковыряет спичкой под ногтем, видимо, больше не желая вмешиваться. Петруха тупо смотрит в стену. Воробей в безразличном «осадке», после недвусмысленных рекомендаций. Краснов, улыбается, как умалишенный. А Брагин периодически глядит на Ермолина и, не получая никакого сигнала, молча констатирует услышанную информацию. Лишь Константин ехидно усмехается, поскольку эта тема по роду службы его просто не касается.

Из подробнейшего сообщения Галевича следует, что с оперативным планом у нас все в порядке. Кроме того, наши позиции как никогда крепки и в ближайшее время планируется реализация важной информации, в результате которой будет раскрыт ряд преступлений, что резко повысит процент раскрываемости на обслуживаемой территории. Какая это информация? Кто источник? Расшифровке это в настоящий момент не подлежит, в виду секретности и конфиденциальности.

– У меня все, – заканчивает он и садится на стул.