Антология советского детектива-27. Компиляция. Книги 1-18

В широкие двустворчатые распахнутые настежь ворота он вступил тоже смело, но через несколько шагов остановился и прижался к стенке. Прямо на него ехала трещащая тележка, на ней стояла пожилая женщина в синей косынке, а за ее спиной по воздуху плыла чугунная деталь в два обхвата. И справа, и слева гудели станки, на них вертелись детали. Вокруг все было а движении. Поклонов посмотрел на потолок. Прямо на него двигались железные балки с подвешенной деревянной коробкой. В воздухе покачивалась толстая цепь. Из коробки выглядывала строгая краснощекая девушка и звонила так пронзительно, словно где-то случился пожар. Поклонов растерянно оглянулся и недалеко от входа увидел три двери: на одной было написано «Начальник цеха», на другой-«ПРБ», на третьей-«Контора».

Прижимаясь к стенке, Поклонов добрался до крайней двери и вошел в контору. Женщина, к которой он обратился, просмотрела его документы, молча вышла из конторы, указала рукой на дальний угол цеха и сказала:

— Спросите там мастера Матвея Федоровича.

Поклонов никогда и не предполагал, что в цехе ходить так трудно: того и гляди налетит на тебя электрокар или раздавит деталь, плывущая под краном. Слева и справа крутятся, елозят части станков, вьется горячая синеватая стружка. Никто на тебя не смотрит, никому до тебя нет дела — все заняты.

Кое-как добравшись до угла, Поклонов увидел за столом, приставленным к стенке, безусого паренька с перевязанным горлом, подошел к нему и строго спросил, как это делал будучи участковым уполномоченным:

— Скажи-ка, парень, где мне найти мастера Матвея Федоровича?

Паренек неторопливо отложил в сторону деталь, которую измерял микрометром, и, окинув взглядом пришельца, ответил петушиным голоском:

— Я и есть Матвей… то-есть мастер. — Отчества он не назвал, постеснялся, но осмотрел Поклонова серьезно, без смущения, как человек, знающий — себе цену.

— Я Поклонов, — опешив, представился Филипп Степанович.

Мастер встал.

— А, знаю. Идите к Ваське, то есть к Пальчикову. Я его проинструктировал.

Васька оказался дюжим детиной, на голову выше Поклонова, с бритой головой и рыжими усами. В сущности, слесарь был еще совсем молодым и усы отрастил для форса. Он оглядел ученика насмешливыми навыкате глазами и сказал, пристукнув молотком:

— Ну что ж, комплекция у тебя, вроде, подходящая. Будем учить милицию…

И, увидев, как Поклонов непроизвольно моргнул, засмеялся гулко, во всю силу могучих легких.

— Не дрейфь, старина, шути во всю ивановскую. Здесь у нас регулировщиков нет. Для начала бери-ка вот молоточек и зубило да нарубай мне пластиночек по двадцать сантиметров. Только смотри, по пальцам не особенно лупи, а то в обед ложку нечем будет держать. — И Пальчиков опять оглушительно засмеялся.

По пальцам Поклонов ударил не раз, но старался держаться с достоинством, не морщился, хотя боли казались нестерпимыми. Учитель поглядывал на него с усмешкой, замечаний не делал. Когда же вместе пошли в столовую, Пальчиков, сказал дружески:

— Гордость рабочего человека у тебя есть, значит, дело пойдет. Не дрейфь, старина!

Вначале своим оглушительным смехом Пальчиков действовал на Поклонова удручающе, но уже к концу смены они подружились и с завода вышли вместе, перебрасываясь шутками. Пальчиков работал с азартом, чувства свои проявлял бурно, и даже очень серьезный мастер Матвей Федорович, если подходил к слесарю, снисходительно улыбался.

Прощаясь, Пальчиков крепко пожал руку ученику, посоветовал выше держать нос, и Поклонов, устало ша гая по тротуару и чувствуя непривычный зуд в руках, улыбался. Стоичева он так и не встретил, однако не особенно жалел об этом. Он был доволен учителем, и цех ему уже представлялся не столь негостеприимным, каким показался утром.

У своей квартиры Поклонов увидел Виктора и впервые почувствовал неприязнь к этому разболтанному мальчишке. «Что еще ему нужно? Я и так устал…»

— Где был? — спросил Виктор.

— На работе, — скупо, сдерживая возмущение, ответил Поклонов.

— На какой?

— На заводе.

— Нашел место. Лучше не подобрал?

— Не твое дело, — оборвал паренька Поклонов и хотел уйти, но Виктор дернул его за рукав.

— Не рыпайся. Крюк велел, чтобы ты в милицейской форме был сегодня у кладбища в девять часов.

Поклонов, окутываясь дымом, в три затяжки докурил папиросу, бросил окурок на землю и сказал твердо, с раздражением:

— Вот что, парень, ты ко мне больше не заглядывай. И вообще, обо мне советую забыть.

— Вон как! — протянул Виктор. — Это мы еще посмотрим, — добавил он с угрозой.

— Смотрите, сколько вам влезет, — бросил Поклонов и, отстранив с пути паренька, пошел к дому.

На другой день после работы Поклонов вышел с завода вместе с мастером Матвеем Федоровичем и Васькой. Они шагали вразвалку, уставшие. Для Поклонова особенно было приятно, что ни мастер, ни слесарь ничем не подчеркивали разницу между собой и учеником. Слесарь шутливо приставал к мастеру:

— Да засмейся ты, Матвей, хоть разок. Ей-богу, у тебя голосок очень приятный.

— Зачем? — спросил мастер петушком, — Ты же один за всех нас хохочешь.