Антология советского детектива-28. Компиляция. Книги 1-20

— Ну, и хорош, хватит, — сказал участковый, когда корма брякнула в воду. — Мотор хватит опробовать. Тут глубоко.

Пятаков кивнул и вернулся в нишу за мотором. Установив его на корме и затянув винты, закрепил страховочный тросик; вышел из лодки и, закуривая, сказал;

— А шкурки-то твои ушли. Проворонил.

— Иди, я сам тут теперь, — сказал лейтенант.

— Это уж точно, — продолжал Пятаков. — Ушли шкурки.

— Ничего. Доберусь и до них.

— Теперя ага, доберешься. Оне их так затартают, что вобще концов не сыщешь.

— А ты? Свидетель.

— Ну-у, я что за свидетель. Так, алкашил с имя. Оне скажут, с пьяных-то, мол, глаз мало ли что кому привидится. Тем более, с работы убег, какая, мол, ему вера. А сам ты эти шкурки и в глаза не поглядел, не то что пощупал.

— Нечего их щупать, не девки, — сказал участковый. — Я их в тот же день найду, как приеду.

— Хм! Я ему — стрижено, он мне — шмалено. Кого ты найдешь? Толстячка, что ли? И этого длинного? Найти-то найдешь, дак только с чем? И лося оне к тому времени оприходуют…

— Ладно, не твоя забота, — перебил лейтенант.

— А я тебе дело говорил; шкурки забери, акт на лося составь и полетели на вертолете…

— Тьфу! — сплюнул участковый, злясь на свою неловкость, на боль в ноге и еще более оттого, что Пятаков, в сущности, прав (не считая вертолета). — Давай топай, время-то идет!

— Куды его тебе, время-то? До Ёгана так и так засветло успеваем. По течению-то. Ладно, пошел. Там одне только портфели?

— Портфели, — мрачно ответил участковый. — Помоги донести.

— Я ее самое донесу, не то что портфели, — буркнул Пятаков. — Не то что ты, калека двадцатого века… — Он вскинул голову и прислушался: на высоком берегу трещали сучья. — Мальчонка, видать, чешет, — догадался Пятаков, и действительно — на круче мелькнуло черное интернатское пальтишко. — Пошел, — повторил Пятаков и полез навстречу Андрюхе.

Проводив взглядом Пятакова, лейтенант присел на борт лодки и осторожно ощупал колено. Боль не унималась, но полной блокады (ущемления полулунного хряща в суставной щели), по-видимому, не было, иначе нога бы вовсе не разгибалась, Участковый вздохнул и нетерпеливо взглянул на подходившего уже к лодке мальчика с кусками мяса под мышкой.

— Так, — сказал он, стараясь не морщиться. — Полезай-ка наверх, собери сушняку для костерка. — Подумав, добавил для достоверности: — Свечу, верно, прокалить придется.

— А что, забросало?

— Не знаю, не смотрел еще.

— А ты посмотри, дядя Валя, может, вовсе и не надо. Я когда сюда ехал…

— Задача ясна? — перебил Цветков.

— Я… ясна…

— Выполняй.

Мальчик подтянулся, быстро пристроил мясо на коряжине и, не задерживаясь более, полез на кручу.

Оставшись один, лейтенант не спеша докурил папиросу, швырнул в воду окурок и, закусив губу, попытался стащить правый сапог. От резкой боли потемнело в глазах. Отказавшись от этой затеи, участковый привстал, расстегнул брюки, спустил их до колен и, ощупав еще раз больную ногу, убедился окончательно, что надорвал мениск.

Надрыв мениска — довольно распространенная травма в воздушно-десантных войсках, правда, там Цветков ее избежал, а вот здесь — на таком пустяке — попался. Он знал, что в этом случае необходимо наложить на колено тугую повязку и холод. В аптечке у Хорова должен быть индивидуальный пакет или бинты, и можно было приказать Пятакову, чтобы прихватил, но заниматься перевязкой при свидетелях лейтенанту не хотелось. В эту минуту он не мог позволить себе расслабиться или хотя бы выглядеть таковым при Ледзинской и Пятакове. Он достал нож, выдернул край нательной рубахи и, сделав надсечку, оторвал по кругу широкую ленту. Затем, полусогнув больную ногу, постарался как можно туже перебинтовать колено. Надев брюки и вытерев со лба пот, инспектор вновь достал папиросу и закурил. Боль вроде немного утихла.

Теперь предстояло войти в лодку, подобраться к мотору и попытаться завести его.

53

Мальчик, насупившись и думая о чем-то своем, молча помогал лейтенанту: подавал то ветошь, то ключ, держал наготове детали; сложил на дно греби и ружье Пятакова, поправил сбившиеся беседки. Помощь его в теперешнем положении участкового была весьма кстати.

— Сюда-то ехал — хорошо работал? — спросил лейтенант.

— Хорошо, дядя Валя. Ни разу не заглох. Не знаю, почему сейчас не заводится…

— Заведется. Должен завестись, коли уж ты его заводил…

— Я заводил, — подтвердил Андрюха таким тоном, что, дескать, допусти его, он и сейчас заведет без лишней волокиты.

— Ну, молодец, — сказал участковый.

Плохо, что не было стартера. Приходилось наматывать бечевку на маховик и дергать, не столько дергать, сколько наматывать. Еще хуже было то, что каждый рывок сопровождался резкой болью в правом колене.

— Стартеры у них слабенькие, быстро ломаются, — сказал мальчик. — Зато уж двигатель не капризный, не то что у двадцать пятого.

— Смотря какой двадцать пятый, — возразил лейтенант. — Есть такие, что с первого раза заводятся. Как вертолет.

— А что, вертолеты с первого раза заводятся?