Антология советского детектива-28. Компиляция. Книги 1-20

Но на деле вынужденное знакомство крупной фигуры с мелкой привело к очень серьезным последствиям. Зоркин разглядел в Дубенко верного напарника.

Когда закрылась тяжелая дверь камеры и Василий опустился на скамью, решая в уме, что выгоднее: признаться сразу или же упрямо отрицать все, несмотря на то, что задержан с поличным, он, глядя задумчиво на притулившегося в углу на табурете парня, невесело подмигнул ему:

— За что взяли?

Дубенко, часто помаргивая, корчась в деланной остервенелости и пересыпая речь жаргонными словечками, поведал Зоркину, что вчера к вечеру, когда шахтеры возвращались домой после получки, он «добыл» в тесном автобусе толстенный бумажник. Но тотчас его кисть попала в чью-то огромную лапу, кто-то так саданул его по загривку, что посыпались искры из глаз, и слава богу, что в этом же автобусе ехал пожилой милиционер, который буквально спас воришку от мести возмущенных проходчиков, препроводив карманника в милицию.

— Мелкота! — презрительно бросил Зоркин. — Не тем занимаешься, карьеры не сделаешь.

Издерганный, психоватый Дубенко, не дававший спуску себе подобным и благодаря умело разыгрываемой ярости заслуживший в среде мелких правонарушителей почетное признание настоящего вора и «человека», не посмел возразить ни слова Василию. Николай почувствовал в нем грабителя куда более крупного масштаба, чем он сам, и потому буркнул в ответ просительно и нагло:

— Научи! За науку долг верну.

В те несколько дней, что они просидели вместе, Василий Зоркин методично, словно вбивая гвозди собственных мыслей в голову Николая Дубенко, внушал последнему свои идеи. Идеи были несложны и вполне выполнимы. Во-первых, после освобождения встретиться в небольшом городке под столицей республики. Во-вторых, Николаю следует еще в колонии поступить учиться в школу. Для чего? Для того, чтобы начальство видело: человек решил взяться за ум, хочет закончить школу и поступить на свободе в техникум или институт. На воле обучение надо продолжать: тоже для этой цели. Специализироваться они станут на квартирных кражах, пользуясь любимым методом Зоркина — перчатками для рук и тряпьем для ног, но кое-что придется додумать потом.

Бандиты легко поняли друг друга. И еще бы не понять. Два паразита, объединенные общими мыслями, цель которых — поживиться за счет чужого, с грязными ухмылками и циничным смешком смаковали предполагаемые подробности будущих совместных грабежей. Судили их в один и тот же день: Дубенко первым, Зоркина вторым. Николай получил три года, Василий — пять. Попали они в один и тот же пересыльный пункт и, расставаясь, еще раз поклялись: встретиться на воле в условленном месте.

ОПЕРАТИВНИКИ НАХОДЯТ СЛЕД

После первой встречи подполковника Чернова с Василием Зоркиным прошло больше пяти лет. Много преступлений, больших и малых, было раскрыто за это время оперативными сотрудниками, работавшими под руководством Сергея Георгиевича. Но были и нераскрытые дела. Среди них восемь магазинных краж, совершенных в разных городах области, в том числе три в крупных универмагах столицы. Розыск вели не только сотрудники областного уголовного розыска, но и городского. И все тщетно.

Во всех восьми случаях методика ограбления была одна и та же: пролом в потолке, сделанный из чердака, поперек положена балка с перекинутым через нее многометровым керосиновым фитилем, крепость которого подобна корабельному канату, а в самом магазине — опустошенные отделы ювелирных товаров и готовой одежды. На чердаке оперативники обнаружили в первый раз маленький ломик, которым преступник сделал пролом, в другой раз — карманный фонарь, в третий — длинный керосиновый фитиль. Но, что странно, следы ног отсутствовали. Не было и отпечатков пальцев. Правда, удалось обнаружить еле заметные узоры на карманном фонаре. Но сколько ни билась экспертиза, четких фотографий получить не удалось. Преступники (было понятно, что действовал во всех случаях не один человек, а, по меньшей мере, двое) всякий раз уходили от расплаты. Сторожа, охранявшие магазины, ничего не видели и не слышали. Служебно-розыскные собаки, пущенные по следу, петляли по городским улицам, а потом, жалобно скуля и судорожно поводя черными носами, останавливались словно вкопанные то на трамвайной остановке, то у стоянки такси, а то прямо на обочине дороги, виновато поджимая хвосты и тревожно-вопросительно глядя на своих проводников.