Антология советского детектива-29. Компиляция. Книги 1-20

Снаряд разорвался рядом с «газиком». Машина перевернулась. Мишка, осторожно придерживая раненую руку, выбрался из кабины, стал вытаскивать своего начальника — командира танковой бригады, которого возил уже два месяца. Голова командира была разбита, сердце молчало. Мишка присел рядом, выругался.

Вот жизнь, а?! Живешь и не знаешь, будешь жить завтра или закопают тебя в землю-матушку. А что он, Мишка, имеет за это? Правда, коли не отправили бы его на фронт, рыл бы сейчас землю где-нибудь на Колыме. А так — армия прервала его розыск, здесь все-таки свобода, да и жратва у танкистов добрая. Но жратву-то он, Мишка Новаковский, всегда бы добыл и в тылу: есть еще места, где можно неплохо поживиться. Знать их только надо. А он — знал.

К чему же тогда рисковать жизнью? Она у него одна! И прожил он не так уж много: всего два года назад, перед самой войной, отпраздновал тридцатилетие.

И Мишка решился.

До Иркутска добирался долго, не раз останавливали его, но выручал серый танкистский комбинезон да документы, украденные у какого-то разини интенданта. Там, в Иркутске, была у него знакомая, Соня Ахмедзянова, работала на вокзале в багажном отделении. К ней и направился Мишка.

Женщина встретила его радушно: помнила Мишку еще по довоенным временам, знала его щедрость, удачливость в делах.

Несколько дней отдыхал Новаковский на мягком Сонином пуховике, но всему приходит конец, пришел конец и Мишкиным деньгам, хотя и привез он их прилично: к своим добавил найденные в кармане убитого командира, да и у интенданта деньжата водились.

Соня свела его с Николаем Петренко, тот тоже скрывался от вездесущей милиции. Он порекомендовал мужика, живущего в предместье Рабочем. Правда, мужик обзавелся семьей, даже пацана успел состряпать. Это обстоятельство не понравилось Мишке, и он решил его держать в резерве, хотя третий человек нужен был позарез. Пришла как-то в гости к сестре электромонтер Фиса Ахмедзянова, рассказала, что на Кругобайкальской, в тихом месте, стоит просторный дом из трех комнат и кухни. Живут в нем всего двое: старик со старухой. Старики хоть и крепкие, но все же — старики. Добра у них, видать, немало. Стены коврами увешаны, во дворе — две коровы, свиньи. Бабка с выгодой торгует молоком, сливками. Да и сын стариков не забывает, часто шлет из Бодайбо то переводы, то посылки. Словом, «наколочку» Фиска дала добрую. Пусть поделятся своими шмотками с добрыми людьми, жить-то им осталось всего-ничего, с собой, что ли, добро-то потащат?! И Мишка, чтобы найти третьего, отправился к своему бывшему корешку Вальке Хвату. Знал: раньше Хват не упускал таких возможностей.

Хват сидел и молча слушал Новаковского. Потом скосил глаза в угол, на материну икону Николая Чудотворца, сказал, как отрезал:

— Нет, Мишка, не пойду. Завязал я... И тебе не советую. Хватит, покуролесили мы с тобой... Время сейчас военное, менты запросто могут и шлепнуть. Кто их за это осудит? Нет, Мишка, нет!

Пришлось Мишке уйти ни с чем. Ладно. Хвата он заменит тем, из Рабочего, одно плохо: все Вальке рассказал, даже срок открыл. Ну да ничего, не должен Валька скурвиться, настучать на него ментам, да и времени почти не осталось: налет должен состояться через два дня.

Фиска предупредила: окна, что выходят на улицу, имеют не только ставни, но и двойные рамы, которые даже летом не выставляются. А вот кухонное окно во дворе — с одной рамой, да и ставень там оторван. Правда, забор высокий, но это Мишку не пугало, тем более, что собаки во дворе не было. А он и не через такие заборы прыгал...

Распределились так: они вместе с Николаем идут в дом, рабочедомский мужик на стреме, возле калитки. Через полчасика Сонька с Фиской берут мешки и приходят за шмотками. Впятером они смогут унести все за один раз. Чем быстрее управится — тем меньше риск.

Оперативная группа подошла к дому, как только стемнело. Быстро прошли во двор.

— Калгин — на тополь возле калитки, Огарков — в огород. Как только выстрелю — беги на подмогу. Берман — со мной, — быстро распределил обязанности Трояновский и постучал в дверь.

— Кто там? — отозвался настороженный старческий голос.

— Милиция!

— Днем приходите, что по ночам-то шляетесь? Не открою!

— Открывай, дед, не то дверь сломаем!

Дверь отворилась, и Трояновский увидел на пороге старика с топором в руках. Рядом стояла старуха, держала фонарь «Летучая мышь».

Григорий Абрамович вынул удостоверение, протянул старику. Тот внимательно изучил документ, вернул, но по-прежнему стоял на пороге, загораживая вход. Трояновский шагнул прямо на него, тот попятился. Так, отступая, он прошел в кухню, за ним — Трояновский, потом — старуха, замыкал шествие Берман.

— Закройте дверь на задвижку! — скомандовал Григорий Абрамович.

— А вы никак ночевать здесь собрались? — неприязненно спросил старик.

— Грабить вас сегодня ночью собираются, отец. Потому и пришли мы...

— И вы с ними?! — ужаснулась старуха.

Трояновский усмехнулся:

— Были бы с ними — не объясняли бы... Давайте быстренько запирайте двери!

Бабка выскользнула в сени, и оперативники услышали, как там загремел массивный железный засов.