Антология советского детектива-3. Компиляция. Книги 1-11

— Не знал я, что ты такой тонкий психолог, Генрих?

— Ах, ты не веришь мне?! — обиделся Циммерман. — Держу пари: две бутылки лучшего марочного вина против двух кружек баварского пива?!

— Четыре кружки пива против четырех бутылок вина! — загорелся Баремдикер.

— Идет! — согласился Циммерман. Он высоко поднял рюмку со шнапсом: — Прозит!

— Прозит!

Возвратившись в контору, Циммерман тут же приказал Фимке вызвать к себе сотников. Быстро решив вопросы с выделением специалистов на ремонт особняка доктора Штайница, он отпустил их, задержав в конторе Лукашонка.

— Пришлось на Галю пари заключить с Германом. Через неделю она должна стать моей «любовницей»…

Лукашонок улыбнулся:

— Галя рассказала, как вы чуть не избили ее за неповиновение Баремдикеру.

— Надо умно втолковать ей, чтобы слушалась меня, — предупредил Циммерман. — Никакой там агрессивности. Никакой болтовни.

— Все сделаю, как надо, — заверил Лукашонок.

На другой день поздно вечером Фимка, к удивлению эсэсовцев-охранников, за руку втащил в кабинет начальника отряда славянских рабочих упирающуюся девушку с испуганными заплаканными глазами.

— Битте — дритте, господин обер! — осклабившийся Фимка грубо толкнул девушку в спину и закрыл за ней дверь.

Галя, по-детски всхлипывая, стояла посреди кабинета и со страхом глядела на обер-лейтенанта. Хотя Лукашонок строго-настрого и предупредил ее, чтоб вела себя с ним послушно, но, если Циммерман попытается ее раздевать, она будет защищаться до конца. Опозоренной, ей не жить на белом свете.

Циммерман оторвал от бумаг глаза, встретился с колючим взглядом Гали. Сердце его закололо от жалости к бедной девушке. Можно было бы успокоить ее, сообщив, что они брат и сестра по оружию, но раскрывать себя он не имеет права. Пусть она продолжает думать, что он отъявленный фашист.

Нарочито грубо, чеканя слова, Циммерман холодно заговорил:

— Послушай, цыпленок, гауптштурмфюрер СС Баремдикер по-дружески передал тебя мне. Считай, тебе дьявольски повезло…

Галя побледнела, с силой сжав кулачки.

— Ты внешне очень похожа на мою бывшую жену, тоже русскую, — монотонно продолжал Циммерман. — Из чисто психологических побуждений я не могу спать с женщиной, хоть чем-то похожей на нее. Это тебя спасает.

Галя расслабилась и пошатнулась, ноги подкашивались от перенапряжения.

— Садись на кушетку, отдыхай, — приказал он. — И держи язык за зубами. Иначе вновь передам тебя Баремдикеру.

Он уткнулся в бумаги и принялся за работу, совершенно забыв о девушке, точно ее и не было в кабинете. Ровно через полчаса вспомнил о ней.

— Можешь идти в барак. А завтра явишься ко мне в это же время.

Через неделю удрученный Циммерман появился в кабинете начальника концлагеря и молча выставил перед ним четыре бутылки дорогого вина. Баремдикер, которому эсэсовцы-охранники доносили о ежедневных встречах Генриха с молодой работницей кухни, потер от удовольствия руки, развеселился. В душе он, точно ребенок, радовался неудаче друга. Русская девка, не посчитавшись с его знанием психологии, осрамила своего начальника.

— Недели оказалось мало, — начал оправдываться Циммерман. — Не успел как следует изучить русскую…

— Может быть, еще пари, Генрих? — подзадорил Баремдикер и расхохотался. — Восемь кружек пива против восьми бутылок вина!

Тот покачал головой, тяжело вздохнул.

— Семь против семи! — входя в азарт, предлагал начальник концлагеря.

Циммерман задумался, прикидывая в уме все «за» и «против». Гауптштурмфюрер терпеливо ждал, с его тонких губ не сходила самодовольная усмешка.

— Эх, была не была! — Генрих решительно посмотрел на друга. — Шесть против шести! Риск — благородное дело.

— Согласен!..

Вторую неделю Гале пришлось ходить по вечерам в контору начальника отряда славянских рабочих. Она уже привыкла к посещениям, чувствовала себя спокойно. Начальник занимался своими бумагами и через полчаса отпускал ее. Оба они сидели молча, словно не замечая друг друга.

В седьмой приход Циммерман предупредил девушку:

— Сегодня ты должна выдержать последнее испытание.

— Какое? — недовольно спросила Галя.

— Сделать вид, что не отвергаешь меня…

Галя села на краешек тахты. Ее вновь охватил страх. Что задумал этот хитрый, умный фашист? В любом случае она должна быть готова ко всему. Верить нельзя. Мысли, одна назойливее другой, не давали ей покоя. Девушка обдумывала десятки вариантов самозащиты, следила за каждым движением офицера.

Циммермана тоже тяготило ожидание, хотя он и не показывал виду. Не испортила бы Галя детально разработанный им план.

Напряженную тишину кабинета неожиданно нарушил приглушенный звук зуммера: Фимка подавал условный сигнал из прихожей.

— Обнимай меня! — приказал Циммерман.

Галя оторопела, не в состоянии сдвинуться с места.

— Быстрее же! — потребовал он. — За нами наблюдают…

Девушка, казалось, онемела, совершенно не реагируя на слова.