Антология советского детектива-3. Компиляция. Книги 1-11

2 марта 1936 года в австрийском посольстве в Лондоне устраивался музыкальный вечер. Большой красивый дом в английском стиле, который занимало посольство, вмещал уйму народу, и кого здесь только не было! Английские, австрийские, итальянские певцы, актеры, художники, композиторы, представители дипломатического корпуса, английские аристократы, живущие в Лондоне иностранцы из всех государств Европы. Вечера, выставки, фестивали в австрийском посольстве были весьма популярны, а послу Австрии в Великобритании барону Георгу фон Франкенштейну давали возможность как-то выделяться из вереницы дипломатических представительств «второстепенных европейских стран», в одну из которых после Версальского договора превратилась Австрия. И теперь ее посол старался всеми средствами искусства компенсировать недостаток политического влияния. После прихода к власти в Германии нацистов фон Франкенштейн, потомственный дипломат из древнего немецкого аристократического рода, жил в постоянном страхе за само существование своей родины. На его вечерах бывали лорд Ридесдель, лорд Лондондерри, вдовствующая королева Мэри, и он, принимая влиятельных политиков и крупных финансистов Великобритании, постоянно оказывался в роли просителя: то субсидий и займов для предупреждения финансового банкротства Австрийской Республики, то политических и мирных гарантий для сохранения ее суверенитета. Аристократизм, католицизм и австрийский национализм сделали фон Франкенштейна антинацистом, однако у себя в посольстве он принимал и германских лондонцев из тех, что поднялись к государственным вершинам вместе с Гитлером.

Франкенштейн наблюдал за своими гостями. У рояля германский посол Леопольд фон Хеш развлекал двух актрис из театра «Олд Вик» — Джойс Редман и Вивьен Ли — после нескольких киноролей ей пророчат славу второй Греты Гарбо. К ним с бокалом в руках подошла жена сотрудника американского военного атташата миссис Трайден. Ее в дипкорпусе считают пустышкой, не любят, жалея Трайдена, который, ясно, с такой женой серьезной дипломатической карьеры не сделает. Что ей нужно от германского посла? На актрис миссис Трайден внимания не обратила, бесцеремонно прервала беседу и обратилась к фон Хешу. Всего несколько любезных слов, и миссис Трайден отошла к высокому рыжеволосому мужчине, вместе с ним поднялась на галерею, там сегодня выставка лондонских прерафаэлитов. Стало быть, ничего ей от фон Хеша не нужно, иначе беседа затянулась бы. Просто германский посол — весьма импозантный мужчина, а эта дама, по слухам, привлекательных мужчин старается не пропускать. На угловом диванчике беседуют известный своими просоветскими настроениями адвокат Денис Притт и дуайен дипкорпуса. Им всегда есть что обсудить.

В гостиной появился корреспондент «Дейли мейл» О'Брайн. Что-то не понравилось послу в выражении лица журналиста — пожалуй, нервозная напряженность. А тот, на ходу отвечая на приветствия знакомых, направлялся к хозяину дома.

— Добрый вечер, господин посол, — церемонно начал О'Брайн. — Ваш праздник, как всегда, прекрасен. Я вижу вокруг себя столько оживленных счастливых людей… Но не могли бы мы с вами, сэр, обменяться парой слов наедине?

— Прошу в мой кабинет…

Кабинет Франкенштейна был убран в азиатском стиле: японская графика на шелке, лакированные индийские шкатулки, китайские вазы, статуэтки Будды, Шивы, Шактри. Все было дорогое, со вкусом подобранное.

— Прошу, присаживайтесь… — посол указал на кресло. — Я слышал, вы освещали Олимпийские игры в Гармише.

— Да… Но я хочу рассказать вам о других событиях. Они тоже произошли в Гармише, хотя к спорту отношения не имеют. В Гармише Гитлер заявил военному министру генералу Бломбергу о своем намерении оккупировать Рейнскую зону без предварительных предупреждений и переговоров. И сказал примерно следующее: «Я знаю, Франция ничего не предпримет, и мы сможем действовать в совершенно спокойной обстановке. Нет даже необходимости выдавать нашим солдатам боеприпасы, так как им не придется сделать ни одного выстрела. Если же Франция предпримет ответные действия, в тот вечер, когда мы войдем в Рейнскую зону, я покончу с собой, и вы сможете отдать приказ об отступлении», — рассказывая, О'Брайн любовался шитым бисером бюваром и гадал, какой восточный орнамент его украшает — турецкий, туркестанский? Они же были прежде очень знамениты, туркестанские вышивки…

— Почему вы рассказываете это мне? — сдержанно спросил Франкенштейн.

— Я не верю в самоубийство Гитлера, но я не верю и в то, что Франция молча снесет оскорбление, которое к тому же скомпрометирует ее политическую состоятельность в глазах малых стран, ведь для них она всегда была старшим партнером и покровителем. А что будут вынуждены думать новые союзники Франции?

— Я надеюсь на дипломатическое влияние Кремля.

— Слова, слова, слова… Гитлер помнит эту реплику из «Гамлета».