Антология советского детектива-3. Компиляция. Книги 1-11

— Как вы полагаете, мистер Джексон, если война все же начнется, на чьей стороне станет воевать Великобритания? — спросил Дорн.

— А ваша Швеция, сэр? Неужели она так и станет сохранять свой нейтралитет? Неужели ей будет плевать на судьбу Европы? Гитлер хуже Наполеона хотя бы тем, что действует не по правилам. Наполеон инакомыслящих в тюрьмы не сажал, позволил членам оппозиции спокойно покинуть страну. Ваш король сохранит нейтралитет, если Гитлер пересажает, например, в Норвегии и коммунистов, и монархистов только за то, что они не национал-социалисты?

— Значит, вы не думаете, что Великобритания станет союзником Германии в европейской войне?

— Если только это не будет война с большевиками, — отозвался «чиновник-техник». — Но Гитлер русских не тронет. Они хорошо держатся. Я немного знаю русских, работал с ними. А работать с русскими хорошо. Думаю, и воевать рядом с ними лучше, чем против них.

— Я с русскими не встречался, — сказал Джексон, — но когда я был юнцом, газеты писали о них плохо, я и не привык думать о них благодушно. Еще бы — окажись я в России, большевики отняли бы у нас с Барбарой наш доходный дом! А это все, что у нас есть… Мог бы я радоваться их власти?

Дорн исподлобья посмотрел на своего домовладельца и с трудом удержался от желания хлопнуть его по плечу со словами: «Ты хороший парень, Джексон, но ты городишь чушь, а ведь ты совсем не глуп, старина!» — но сказать этого он не мог, ибо для Джексона мистер Дорн — всего лишь шведский лесопромышленник, пытающийся заработать в Англии больше, чем дома.

В тот вечер Дорн не дождался Доста, хотя лег спать поздно. Видимо, решил он, мистер Трайден надолго выехал из Лондона.

XII

Утро 6 апреля посол Германии в Великобритании Леопольд фон Хеш начал, как всегда, с разминки на крытых теннисных кортах в Джеймс-парке. Обычно он приезжал первым, разминался, стуча мячом о стенку, потом подбирался партнер, и Хеш играл часа полтора. Порой играл в паре, стараясь найти такого же сильного теннисиста, каким был сам.

Так было и сегодня — фон Хеш ждал партнера. Наконец увидел «татру» с чешским флажком на капоте и воспрянул духом. Ян Масарик, посол Чехословакии, был отменный игрок, он долго жил в США, его английский пестрел американизмами, и англосаксонские традиции вошли в его кровь. С фон Хешем Масарик поддерживал вполне доброжелательные отношения — оба считали себя и друг друга либеральными демократами, верящими в науку и прогресс, разум и счастье всего человечества. Масарик был чрезвычайно осведомленный, проницательный дипломат, имеющий хорошие связи в самых различных кругах. Так что у Масарика всегда можно почерпнуть полезную информацию. Кроме того, он был общительным человеком. Для фон Хеша, который сам славился как живой, остроумный собеседник, Масарик был просто находкой в дипломатическом корпусе Лондона, не отличавшемся большой корпоративностью. Дипломаты здесь, особенно высших рангов, общались друг с другом редко, встречаясь чаще на правительственных приемах либо в домах британской знати.

— Рад вас видеть, Леопольд, — Масарик отсалютовал ракеткой. — Партию? Да… Вот что еще… Хочу поделиться с вами свежими впечатлениями. Я наконец-то ознакомился с трудом апологета новой науки геополитики Рудольфа Челлена. Вообще говоря, прежде я считал его серьезнейшим юристом-международником, — Масарик с силой ударил по мячу, дождался, когда Хеш примет подачу и добавил: — Если вы намереваетесь в пять пить чай у короля, я вам расскажу, что такое геополитика и как вскоре будет преобразована срединная Европа.

Фон Хеш ответил ударом к сетке.

На соседнем корте появилась женская пара: молоденькие девушки — дочь дуайена дипкорпуса мадемуазель де Флерио и Кларисса Черчилль, племянница сэра Уинстона. Клариссу недавно представили ко двору, и хотя она училась в Оксфордском университете, известном строгими нравами, она охотно фотографировалась для журналов мод. Высокая, стройная, с фамильной внешностью Мальборо, она очаровывала глубокими синими глазами и, конечно, юностью. На мужчин семнадцатилетние красотки даже не взглянули, лишь церемонно сделали книксены — пятидесятилетние дипломаты их не могли волновать. А Хеш, всегда любивший милые женские лица, засмотрелся на девушек и проиграл Масарику очередную подачу.