Антология советского детектива-30. Компиляция. Книги 1-20

— Куда там. Времени не хватает.

— Раньше, небось, хватало, — сказала она, упирая на «раньше».

— Мало ли что раньше.

Ксана ушла к себе, внимательно взглянув на Митина. Митин встал и встряхнулся. В комнате его разбирал сон.

— Кстати, был у вас этот… Ну, как его… Ну, тот белый… шофер?

— Печерский? Не был.

— И хорошо, что не был. Тип, я вам скажу. Гоните вы его…

— Почему? Жалкий человек…

— Все они жалкие, пока под конем. Ну нате, — он протянул руку Мерцу. — Через часок забегу.

— Заходите.

— А вы куда? — спросил Митин, замечая, что Мерц встает с дивана. — Вам бы лежать.

— Пойду почитаю журналы.

Мерц ушел в кабинет, слегка шаркая туфлями. Митин постоял мгновение в раздумьи и нерешительности, покачал головой, вздохнул, и пошел в комнату Ксаны. Между тем в кабинете зазвонил телефон. Мерц взял трубку и внятно и тихо сказал:

— Вас слушают.

— Говорит Ричард Клемм, корреспондент «Пресс-корпорейшен».

— А, — сказал Мерц. — Мне звонили из управления относительно вашей просьбы. Раньше четверга, к сожалению, невозможно.

Но господин Клемм вежливо настаивал на том, чтобы его приняли именно сегодня, хотя бы на квартире. Шестьдесят газет с тиражом в шесть миллионов экземпляров не могут ждать до четверга.

— Хорошо, — сказал Мерц, — приезжайте. — Положил трубку на рычаг, подумал и медленно пошел в столовую. В столовой он поправил диванные подушки, взял подмышку плэд и увидел на стуле портфель и кэпи Митина. «Хорошо», вслух подумал Мерц и пошел в комнату Ксаны. Если бы человек со стороны наблюдал Мерца, его удивило бы странное поведение Николая Васильевича. Николай Васильевич взялся за ручку двери, но вдруг отпустил ее и отступил на шаг от дверей. Лицо Мерца выразило некоторое недоумение, даже смущение. Однако он опять взялся за ручку, на этот раз прислушался и опять отступил. В эту минуту дверь открылась и навстречу Мерцу вышли Ксана и Митин. И в лице Митина тоже было некоторое замешательство.

— А я вот… — не совсем ловко начал он и поискал глазами портфель и кэпи.

— Хорошо, что не ушли. — Совсем спокойно сказал Мерц. — Сейчас звонил мне Клемм, — корреспондент «Пресс-корпорейшен». В управлении я могу его принять не раньше четверга. Он звонил и просил принять его здесь, дома. Мне кажется — не совсем удобно. С другой стороны иностранный корреспондент, представитель крупного агентства. Было бы очень полезно. Это, вероятно по поводу заграничных заметок.

— А вы примите. Разумеется полезно. Примите.

— Я так и сделал. Он зайдет сегодня.

— Ну, всего, — сказал Митин, взял портфель и кэпи и, стараясь не слишком торопиться, ушел.

Ксана стояла у дверей и рассеянно смотрела на свет. Мерц боком, как то мимо Ксаны, пошел в кабинет и мимоходом сказал:

— Однако, у вас дружба.

— Что?

— У вас дружба, — повторил Мерц.

— Ну, что ж… Он хороший парень.

— Как меняются мнения. Раньше ты как будто…

— А в чем, собственно, дело? Тебе не нравится? — повышая голос, спросил Ксана.

— Мне пожалуй, все равно, — устало сказал Мерц. — Но целоваться даже у себя, в своей комнате, следует с оглядкой.

Несколько мгновений оба молчали.

— Я не из тех мужей, которые придают этому особенное значение, однако… — и он сделал движение в сторону двери кабинета.

— Нет, погоди, почему ты не договариваешь?

— Мне не до этого, — с раздражением сказал Мерц.

— «Не до этого». Мило. Мимоходом сказал гадость.

— Конечно, делать гадости лучше. Я прекрасно понимаю, мой возраст, разница в летах… Да что там…

— Николай Васильевич! — звонким, звенящим голосом окликнула Мерца Ксана. Он остановился на пороге, но не повернулся к ней. — Николай Васильевич, помнишь — разговор ночью на набережной? Ты сказал: «Ксана, я все понимаю и предвижу, но люблю вас и выдержу…»

— Я еще сказал что-то о честности, надо быть честной и искренной.

— Верно. Честной и искренной. Хорошо. Тогда, если хочешь знать…

Но резкий и короткий звонок прервал ее.

— Я открою, — сказала Ксана и вышла. Английский замок туго открывался, руки Ксаны слегка дрожали. Она все же открыла дверь. На пороге стоял Печерский.

XI

— Николай Васильевич, я собственно, вот по какому делу. Сколько помнится вы изволили обещать мне любезное содействие… — начал Печерский.

— Да, да… Но вот этот грипп. Ну как у вас? Обжились в Москве?

— Все благополучно. Вот только насчет работы… Средства кончаются, надо подумать о заработке.

— В самом деле, ты забыл, — осторожно вмешалась Ксана.

— Я записал у себя. Не так уж трудно найти работу квалифицированному шоферу. Но, конечно, придется поискать.

— Трудно ждать, Николай Васильевич, очень трудно. И не в смысле одного заработка, а вообще…

— То есть, как вообще? — спросила Ксана. — Сейчас только она рассмотрела Печерского. Раньше он держался независимее и наглее. Сейчас он был, видимо, смущен. Затем он похудел. Еще резче обозначились скулы и четырехугольный подбородок.

— Надо, так сказать, легализоваться. Я человек с волчьим билетом. И вот такой человек ходит по Москве, не работает, живет на неопределенные средства… Мало ли какие могут быть осложнения…

Мерц улыбнулся и пожал плечами.