Антология советского детектива-34. Компиляция. Книги 1-20

Судя по всему, Заров чувствует себя в полной безопасности: скрыться не пытается, все время на глазах у соседей по дому, по двору. А, собственно говоря, почему он должен ощущать опасность? Туриев никакого повода к этому пока не дал. Что касается их бесед, — они носили корректный характер интеллигентных людей. Заров даже прилагал усилия, чтобы разжечь у Туриева интерес к Скалистому плато.

В кабинет вошел дактилоскопист, виновато склонил голову.

— Прибор полетел. Придется подождать, товарищ Туриев.

Борис не сразу понял, в чем дело. В мозгу застряло слово «подождать».

— Чего подождать? — переспросил он.

— Результата. Не могу пока сравнить отпечатки, прибор полетел.

— Досадно, — протянул Борис.

— Вызвал мастера. Пока приедет… Один мастер на всех. У меня все. — Селезнев быстро удалился, что-то бормоча про себя.

В шестом часу позвонил Сабеев:

— Мой подопечный полчаса назад навестил меня.

— То есть?

— Приходил в сарай, копался в деревянном ларе, потом готовил спиннинг: менял крючки. Песню мурлыкал: «Шаланды полные кефали…» Сейчас сидит на балконе, чай пьет.

— У тебя все?

— Почти.

— Как понимать?

— Есть хочется.

— Сейчас позвоню Мадине, если ты такой стеснительный, попрошу покормить тебя.

— Годится! В напарники кого-нибудь пришлёте?

— Перхуна Игоря. Устраивает?

— Жду!

Вермишев пришел в восемь вечера, вызвал Туриева. Дмитрий Лукич сидел на диване, массажировал толстыми пальцами кожу головы, недовольно бурча:

— Пропал день. Так и не решили, как вести борьбу с наркоманией. Этой напасти у нас почти нет… — Вермишев ткнул указательным пальцем вверх. — Некоторые договорились до того, что предложили изъять из кодекса статью о лечении лиц, употребляющих наркотики. И по-своему правы: коль нет наркоманов — кого лечить? Ну, да ладно… Как идут твои дела?

— Во-первых, спасибо вам и Мадине.

— Принимаю благодарность. А что во-вторых?

— Прибор полетел, не могут сравнить отпечатки. Надо ждать.

— Иди к себе. Отдохни, черт тебя побери! Я разбужу, если уснешь.

Туриев ушел к себе, прикорнул в углу дивана.

Сон навалился внезапно. Каким-то особым чувством Борис сознавал, что спит, но мозг подавал еще какие-то сигналы. Внезапно загремели колокола. Туриев моментально проснулся. Это — не колокола, это — звонок прямого телефона.

— Зайди! — голос Вермишева прозвучал хрипло, сдавленно.

Туриев удивился выражению лица Дмитрия Лукича: на нем была написана растерянность. Никогда еще Туриев не видел Вермишева таким.

— Совпали… Отпечатки. Кружка и примус. Заров. Немедленно к нему! — Вермишев вызвал дежурную машину МВД. — Кто на наблюдении?

— Сабеев.

— Вооружен? Хорошо. Езжай. — Дмитрий Лукич взял трубку прямого телефона: — Филиппов? Немедленно по фототелеграфу передайте отпечатки в центральную дактилотеку МВД. Ждем результата как можно быстрее.

К двери квартиры Зарова подошли втроем. Туриев нажал на кнопку звонка. Звонили так часто, что на металлическую трель вышли соседи.

— Будем взламывать, — сказал Туриев, — вам придется стать понятыми, — обратился он к вышедшим из своих квартир двум мужчинам и Мадине.

В комнате никого не было. Под легким ветром поскрипывала несмазанными петлями створка окна. Сабеев виновато протянул:

— Кто бы мог подумать? Ушел. Погасил свет в полночь. Я подумал: лег спать. Вышел во двор, сел у сарая на лавочку, покурил… Ничего подозрительного. Один раз зашел в сарай ненадолго, сигареты кончились.

— За окном, что выходит на улицу, наблюдали?

— Да.

Как же Заров мог уйти? Через балкон и чужую квартиру? Или Сабеев просто зевнул, заснул на несколько минут.

— Сабеев, проверь, кто в той квартире, может, хозяев нет.

Эх, раньше надо было проверять. Вот к чему приводит неуверенность!

Борис позвонил Вермишеву. Тот приказал приступить к обыску.

Больше всего хлопот доставили книги. Их было так много, что прошло не менее четырех часов, пока просмотрели каждую. В платяном шкафу на вешалках — два великолепных бельгийских костюма. Ничего себе, скромный пенсионер! Бельгийский костюм стоит в три раза больше, чем самый лучший наш, отечественный. В нижнем ящике письменного стола — пишущая машинка. По литерам видно, что ею активно пользовались. Борис вопросительно посмотрел на Мадину. Девушка сказала:

— Георгий Николаевич накануне вечером долго печатал. Перестук был слышен до полуночи.

— Борис Семенович! — прервал их разговор Сабеев. — Вот! — Миша протянул на раскрытой ладони… портсигар! Туриев с непонятной для себя осторожностью взял его. Точно такой же, как у Луцаса и у Васина. Итак, они сошлись, три совершенно одинаковых портсигара.

Монограмма. Замысловатый вензель: две буквы латинского алфавита «С» и «В» грациозно переплетаются в завораживающем танце.

До семи утра длился обыск в квартире Зарова, больше ничего интересного не нашли.

…В сарае пахло утренним солнцем, досками. Сквозь щели проникал мертвенно-желтый свет, вызывая у Бориса чувство непонятного беспокойства. Он попросил включить переноску. Понятые с интересом следили за действиями работников прокуратуры: не каждый день приходится бывать свидетелем досмотра. На лицах их было написано удивление: Зарова многие знали.