Антология советского детектива-34. Компиляция. Книги 1-20

— Ты же за рулем, — издевательски повторила она его слова.

— Я всегда за рулем. И никогда не нарушаю правил. Поэтому меня и не задерживают.

— Так и не нарушая правил до Москвы доехал, — догадалась Татьяна Вячеславовна. — Тихо–тихо, потихоньку, кривыми дорожками.

— Прямыми, дурында! ВДВ, Афган, школа милиции и МУР по распределению, — зачем–то поведал о себе Сырцов. А вот зачем: — Хочешь, про твою дорожку расскажу? Три года подряд в театральный институт поступала — не поступила. В конце–концов седой гражданин, который утешил тебя после второго провала и утешал в течение двух лет, воткнул тебя на какой–то конкурс — красоты ли, на лучшую фотомодель, манекенщиц — не знаю. Первого места ты, конечно, не заняла, но тебя заметил второй седой гражданин и (ты уже пообтерлась, движением позанималась), тоже утешая, пристроил в ресторанный кордебалет. Ну, а там поклонники от рэкетира до банкира. И спокойная гавань, наконец Сергей Сергеевич. Судя по говору, с юга. Ростовская что ли?

— Где ты все про меня разнюхал, мент?

— Да не разнюхивал я, Танюша, — после первого проигранного сета на ярмарке Сырцов удачно набирал очки. — Просто профессия у меня такая угадывать, — он снова поднял рюмку. — За Москву!

— Пропади она пропадом, — добавила Татьяна и по–мужски махнула рюмашечку.

Выпил и Сырцов, вертя рюмку в пальцах и глядя на нее же, спросил:

— Как ты узнала про меня?

— Заметила. Ты же за мной, как хвост. Вот я и заметила.

— Врешь ты. Ты не могла заметить меня, я бы почувствовал это. Я хороший сыщик, Танюша. Сергей Сергеевич сказал?

— Да иди ты! — послала куда надо Татьяна и быстренько разлила по второй. — Давай за наш фарт, чтобы не кончался!

— Будем считать, что и у меня фарт, — не особо согласился Сырцов, но выпил.

Она скривилась от лимона, зажмурилась, помотала головой и вдруг встала. И его попросила:

— Встань.

Он, не торопясь, поднялся, встал напротив и попросил тоже. Попросил ответить:

— Зачем я тебе понадобился?

Правая ее рука коснулась его здоровенной шеи, проникла под рубашку, погладила по плечу, дошла до мощной мышцы и вновь вернулась к шее, соединясь с левой. Она обняла его и призналась:

— Вот за этим, — и умело поцеловала. Поцелуй длился долго. Потом она, оторвавшись, поинтересовалась: — У тебя чистые простыни есть?

— Есть, — ответил он и вышел в прихожую, искать в стенном шкафу чистые простыни.

Она деловито отодвинула журнальный столик, и диван превратился в кровать.

12

Его рабочий день начался с визита к кинозвезде. Ровно в уговоренные двенадцать часов Роман Казарян позвонил в квартиру на Котельнической, и дверь тотчас распахнулась. Открыла сама кинозвезда.

— Натали, радость моя, подружка… — Роман припал губами к звездному запястью, потом перевернул ручонку, поцеловал в ладонь. Глядя с грустным умилением на седую с малой проплешиной голову Казаряна сверху, сексуальная мечта юнцов семидесятых годов погладила левой рукой (правую он по–прежнему не хотел отдавать) его по волосам и, в джокондовской полуулыбке, откликнулась в унисон:

— Любимый разбойник мой Ромочка, здравствуй!

После долгой разлуки встретились добрые, милые, чуткие люди. Подружка–приживалочка Милочка, находясь в малом отдалении, с душевным трепетом наблюдала за встречей не старых, нет — давних и верных друзей. Роман отпустил, наконец, ее руку, и она, сделав ею плавный жест, пригласила:

— Пойдем ко мне. Поговорим — наговоримся.

Проходя мимо Милочки, Роман без слов — не подыскать нужных слов сжал ее предплечье и мягко–мягко покивал головой с прикрытыми глазами. Сердечно поприветствовал, значит. Хорошо знал правила игры.

В кабинете–будуаре он, усевшись в светлое веселенькое кресло, оглядел внимательно стены и заметил, что:

— Имеются новые приобретения.

Натали вольно раскинулась на причудливом диванчике, закинула ногу на ногу, и закинутая длинная безукоризненная нога явилась на свет в полной своей красе. Покачав золотую домашнюю туфельку, висевшую на пальчиках этой ноги, Наталья заинтересованно (знала: Казарян — спец в этих делах) спросила:

— Ну и как они тебе?

— Судейкин он и есть Судейкин. Тышлер — просто прелесть. А вот Бируля. Сомнителен Бируля. Он лет тридцать, тридцать пять тому назад в моде был, особенно зимне–весенние эти серые пейзажи, и поэтому умельцы подделок весьма лихих налепили довольно много.

— Подделка, так подделка. Если подделка, то замечательная, она мне нравится. Пусть висит, — сыграла полное безразличие Натали. И, чтобы не думать о фальшивом Бируле, чтобы не огорчать себя этими думами, перевела разговор: — Вчерашним звонком ты меня прямо–таки заинтриговал. Я вся внимание, Рома.

Заговорить Казарян не успел: Милочка вкатила в кабинет двухэтажный стеклянный столик на колесиках, на котором в идеальном порядке располагались стеклянный пышащий паром кофейник, стеклянные чашечки, стеклянные тарелочки с разнообразной закусью и стеклянная, естественно, бутылка с лимонным финским ликером. Поставив столик между кинозвездой и кинорежиссером, Милочка холодно сообщила:

— Так я пойду, Ната? У меня в городе дел в непроворот.

— Иди, иди, — согласилась Наталья. — Когда придешь?