Антология советского детектива-4

…Мельников, Зварика и Раневский стучат в обитую железом массивную дверь. Сначала вежливо — костяшками пальцев. Потом кулаком. Стучат в ставни. Звуки ударов разносятся далеко окрест. За дверью, за ставнями — ни звука. Но на дверях нет замка — значит хозяева дома. Зато тяжелые железные замки висят на дверях каменной конюшни, свинарника, амбара.

Заперты все окна на втором этаже. Взорвать дверной замок противопехоткой? Нет, шуметь нельзя…

…Еще один фольварк. Этот побогаче, но, кажется, пуст!

В брошенном господском доме разведчики шуруют на кухне, в пустых кладовых. Раневский проходит с электрофонариком в гостиную. Над камином — бюст Гитлера. Гостиная обставлена в стиле старогерманского барокко, много и тевтонской готики. На столе — коробка с бразильскими сигарами. У застекленного бара — разбитая бутылка из-под малиновой шварцвальдскои водки.

Сбоку красуется консольный радиоприемник марки «телефункен» с диапазоном коротких волн, — не то что у бауэров, которым разрешено иметь только маломощные «народные приемники». Видать, хозяева поместья — юнкера, важные птицы, они не побоялись смотать удочки, несмотря на запрет гаулейтера Коха.

А здешний хозяин забыл даже впопыхах — подумать только! — рядом с бюстом родоначальника «тысячелетнего рейха» — «Майн кампф»! Раневский освещает фонариком раскрытые страницы: «Если речь идет о получении новых территорий в Европе, то их следует приобрести главным образом за счет России. Новая германская империя должна будет в таком случае снова выступить в поход по дороге, давно уже проложенной тевтонскими рыцарями, чтобы германским мечом добыть нации насущный хлеб, а германскому плугу — землю».

Разведчиков, впрочем, больше интересует находка на кухне — пачка эрзац-кофе, десяток пакетиков с сахарином, банка яблочного мармелада.

— Вот и все! — жалуется Зварика. — Хоть шаром покати. Все вывезли, кулаки проклятые!…

…Разведчики останавливаются в лесу перед большим темным зданием.

— Что за дом? — шепчет Овчаров.

Мельников с минуту изучает контуры здания, подсобных построек, поводит носом — пахнет скипидаром.

— Подождите меня тут! — С этими словами Мельников исчезает.

Вернувшись минут через пять, спрашивает Овчарова:

— Ты, тезка, случайно, на скрипке не играешь?

— Нет, — отвечает ошарашенный Овчаров, — а что?

— А то, что тут хватит канифоли всем Бусям Гольдштейнам. Смолокурня. Лесохимический завод. Смола, формалин, уксус к пельменям. Но жрать нечего.

— Кто там?

— Полиция!

— Это вы, фельдфебель Краузе?

— Яволь! Откройте!

— Одну минуточку… Извините, я что-то не узнаю вашего голоса… Марта! Соедини меня с полицейским участком!… Алло! Дежурный?…

Разведчики убегают, чертыхаясь. Телефон — это куда ни шло. По дороге идет патруль «ландшутц» — сельской стражи.

…Разведчики ищут и не находят фольварка, около которого не было бы телефонных столбов. Мельников взбирается на столб, перерезает финкой провода.

— Кто там?

— Эсэс!

— Нам запрещено открывать…

— Не разговаривать, старая перечница! Именем закона… Открывай, а то плохо будет!

— Минутку!…

Шаги удаляются. Мельников, Раневский и Зварика ждут по всем правилам — сбоку от дверей и окон… Со скрипом открывается окно на втором этаже. Высовывается черное рыльце двустволки. Грохочет выстрел. Крупная свинцовая дробь бьет градом по каменным плитам, с визгом рикошетирует, поднимает пыль. Резко пахнет порохом, звенит в ушах.

— Вот гад! Ну и гад! — шепотом ругается, отползая, Зварика. — Патрончики небось с медвежьим зарядом!

— Шире шаг, ребята! — подбадривает Шлаков уставших, голодных разведчиков, — Мы обнаружили себя. Быть облаве! Надо уйти как можно дальше.

Хозяйственная операция сорвалась, а разведчики так надеялись разговеться. Шпаков видит — и девчата и парни едва плетутся, бредут слепо, не глядя по сторонам. Зина грызет молодую еловую шишку.

Около трех часов ночи Шпаков решается:

— Будем жечь костер! Запасайтесь дровишками!

Нарубить дров в этих культурных немецких лесах невозможно. Все деревья на учете. Нельзя даже прихватить охапку валежника на вырубках. И там учет. Нет сухостоя, нет бурелома — все это вывозится из леса. Вот и приходится разведчикам собирать дрова не с бору по сосенке, а буквально с лесного квартала по щепочке. Тут из поленницы прихватишь чурку, там сунешь в карман горсть шишек.

Бетонный мостик через ручей. Выставив в обе стороны дозорных, разведчики наполняют фляжки водой. Шпаков подбирает место для костра в лощинке поглубже, обнесенной со всех сторон колючим частоколом сосен и елок. Затем рассылает дозорных — надо убедиться, что поблизости, в радиусе, по крайней мере, одного километра, нет никаких лесничевок, фольварков, военных лагерей.

Тышкевич мастерски — с одной спички — разводит огонь, а Зварика и Овчаров маскируют его плащ-палатками со всех сторон. Наверное, и во времена доисторической борьбы за огонь не принимали наши волосатые предки столько предосторожностей, разводя костер…

Мельникову и Раневскому Шпаков дельно советует отойти от костра подальше:

— Вам опять к немцам в гости идти, так чтобы от вас, «беженцев», костром за версту не пахло.