Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)

— Я, брат, такое про него знаю… — И, понизив голос, Олег насмешливо добавил: — С одной теткой крутит. Матери говорит, в магазине задерживается, собрание, мол. А я их сто раз видел, то на Приморском, то в такси куда-то катили. Думаешь, прошлый раз откуда у меня сотняга взялась? Отец дал. Я ему говорю: «Гони, а то матери все расскажу». Он и отвалил… — и Олег залился довольным смехом.

— А у меня, говорят, мировой отец был, — с сожалением произнес Шурик, и круглые, совиные глаза его стали задумчивыми. — Только помер рано.

Но Витьке уже надоел этот разговор. Он потянулся, оглядел полутемную каюту и довольно произнес:

— Эх, а здорово у нас тут стало! Шар еще радио соберет…

— Законно! — поддержал его Гоша и угрожающе добавил: А кто сунется — несдобровать!

— Фартово мы то дельце обделали, — хихикнул Олег. — И милиция — с носом! Скажи, нет?

— Лапитудники! — презрительно откликнулся Шурик. — Им на привозе тюлькой торговать. А приемник сегодня кончу, теперь все лампы есть.

Витька самодовольно усмехнулся.

— Со мной, братцы, не пропадете. Я еще и не такое выдумаю.

— Выдумаю… — передразнил его Гоша. — Ври больше. Я тебя прошлый раз с такими дядьками видел, что все ясно.

Витька ответил с напускным равнодушием:

— Кое-кто к нам во двор, конечно, ходит.

Неожиданно он насторожился и, предостерегающе подняв руку, произнес:

— Ша!

Все прислушались. За переборкой раздались чьи-то осторожные, неуверенные шаги.

Через минуту дверь каюты распахнулась, и на пороге возникла длинная, худощавая фигура.

— Уксус… — испуганно прошептал Витька.

— Он самый…

Уксус для убедительности смачно выругался и огляделся.

— Ничего себе подыскали хату!.. Способно, — одобрил он. — Два раза чуть башку себе не расшиб, пока добрался.

Ребята ошеломленно молчали. Никто из них, кроме Витьки, не знал Уксуса, и его вторжение казалось им загадочным, почти сверхъестественным.

Уксус вразвалку подошел к Витьке.

— Ну, Блоха, куда пропал? Почему носа не кажешь? Может, брезговать стал?

Витька, потупясь, молчал.

— Молчишь… — злобно прошипел Уксус. — Как в штабе у них побывал, так молчишь?..

И он с неожиданной силой ударил Витьку по лицу.

— Ой!.. — и Витька, громко всхлипывая, закрылся руками.

— Чего дерешься? — хмуро бросил Шурик.

— Цыц, вошь матросская! — грозно прикрикнул Уксус, оглядываясь на ребят и разыскивая глазами того, кто посмел ему перечить. — Ошметку из морды сделаю!

Он снова повернулся к Витьке.

— Ну, о чем в штабе разговор был?

Витька, не отнимая рук от лица, тихо ответил:

— Ни о чем. Как зовут, спрашивали.

— Ну?..

— А я не сказал.

— Брешешь, сволочь! Сказал!..

Уксус затрясся от ярости и, размахнувшись, снова ударил Витьку.

— Ой!..

Витька отбежал, но Уксус бросился на него, повалил на пол и стал топтать ногами.

— Брешешь!.. Брешешь!..

— Ой!.. Ой, больно!.. Ой, не надо!.. — кричал Витька.

Ребята, сбившись в угол, с испугом следили оттуда за этой дикой расправой.

Наконец Уксус, возбужденно сопя, отошел от рыдавшего на полу Bитьки и снова огляделся.

— Хе, устроились, гаврики, — усмехнулся он. — Откуда взяли?

Ребята враждебно молчали.

Уксус подошел к макету в углу и удивленно присвистнул.

— Фартовая вещица! Сперли?

Не дожидаясь ответа, он направился к другому ящику, небрежно смахнул с него радиодетали и уселся, откинувшись к стене. Потом опять, уже с интересом, оглядел ребят.

— Выходит, дельце обделали? Та-ак… Теперь, значит, заметут. Белый день в клетку… — мечтательно продолжал он, наслаждаясь испугом, отразившимся на лицах ребят. — Жизня еще та пойдет. А вот я, к примеру, о такой жизни не мечтаю. На кой хрен она сдалась! Вот морду кому набить — пожалуйста. И вообще повеселиться люблю. Душа у меня широкая… Тут мне не перечь! Или, например, кто продаст! — и покосился на уткнувшегося в пол Витьку. — Расчет короткий. А деньгу я завсегда и так получу. Первое дело — за баранкой сижу, на грузовой. Второе… вот ты, подойди! — Уксус неожиданно указал на Олега. — Ну, вошь матросская!..

Олег подошел, испуганно моргая зелеными, округлившимися от страха глазами. Уксус насмешливо оглядел его и приказал:

— Сымай пиджак! Ишь, папа с мамой приодели. Сымай, говорю!

Олег торопливо снял пиджак и отдал его Уксусу.

— Теперь часы сыман! — продолжал командовать тот. — Не дорос еще носить! Так бате и передай.

Он забрал часы и довольным тоном спросил:

— Скажете, грабеж? Никак нет, осмелюсь доложить. Наказание. За совершенное преступление. И скажи спасибо, что в уголовку не стукнул. Ну, говори спасибо! — грозно прикрикнул Уксус.

— Спасибо, — еле слышно произнес Олег.

— То-то же! — Уксус встал с ящика и потянулся. — Ну, я отчаливаю. И чтоб тихо было, как в могиле, ясно? Кровью умоетесь!

Он направился к двери, по пути с размаху больно ударив ногой Витьку.

— Детка, вытри носик, — насмешливо сказал Уксус, — чегой-то красное течет.

В дверях он оглянулся.

— Приветик! Как-нибудь еще наведаюсь. Фартово у вас.

Ребята молчали, пока не стихли за переборкой его шаги. Потом все заговорили разом, возбужденно и зло. Витька с усилием приподнялся с пола и, вытирая рукавом рубахи кровь на разбитом лице, молча перебрался на наматрасник и замер там.